Упрямый классик. Собрание стихотворений (1889–1934)

Шестаков Дмитрий Петрович

X. «Светлы весенние просторы…»

Светлы весенние просторы, Тиха безоблачная даль, Опять из сердца без укора Уходит старая печаль. И веет снами молодыми, И думы легкие чисты, И над могилами родными Дрожат прозрачные листы. 15 мая 1927

XI. «Я сумел бы тебя и любить, и ласкать…»

Я сумел бы тебя и любить, и ласкать, Только словом так трудно решиться сказать… Я бы лучше сумел, если б розою был, Если б тонким тебе ароматом кадил, Если б облачком беглым я плыл над тобой, Если б тайны ронял серебристой росой, Если

б тенью прохладной мог стан твой обнять, Я сумел бы тогда и любить, и ласкать… 19 декабря 1927

XII. «Право, не надо нам долгих речей…»

Право, не надо нам долгих речей, Будь только смутно журчащий ручей, Будь только леса осеннего мох, Будь только сердца затихшего вздох, Будь только в темный тропинка овраг, Будь только негой замедленный шаг, Будь только ветер, взметнувший листву, Будь только сказочный сон наяву. 14 сентября 1928

XIII. «Выйдем тихонько бродить»

Пойдем сегодня побродить Одни над мирными брегами, Пойдем душою повторить Созвучье ночи со звездами. И в миг, как их померкнет рой Пред набегающим рассветом, Как сон расстанемся с тобой, Чтоб белый день не знал об этом. 29 марта 1929

XIV. «Опять весна, и негой сладкой…»

Опять весна, и негой сладкой Обвеян мелкий пух аллей, И узкий месяц встал украдкой Смотреть сквозь прорези ветвей. И тает даль, и всё как прежде: И жизнь полна, и томны сны, И любо молодость надежде Отдать на празднике весны. 10 апреля 1929

XV. Даль

Родная кроткая заря Над мирной далью деревень, Когда, задумчиво горя, Беззвучно в ночь отходит день, И над недвижною рекой, Не колыхнувшей гладь струи, Расстелет вечер золотой Тенета мягкие свои… 20 мая 1929

XVI. «Ты вся в звездах. В окне открытом…»

Ты вся в звездах. В окне открытом Твой профиль четко озарен, А там, внизу, в логу забытом, Весны светлеет тонкий сон. Весна царит, бросая пенье В затишье сада и села, И в этом чистом озаренье Ты так невинна и светла. Мерцают звезды. Чуть росится Плетень соседнего двора, И сердцу хочется томиться, Пылать и плакать до утра. 1 июля 1926

XVII. «И праздник мой настал. Густою…»

И праздник мой настал. Густою Волною льется аромат. Передо мною и за мною Картины чудные лежат. Но коротка, как сновиденье, Моя роскошная весна, И разве иней сожаленья Оставит старости она. 29 августа 1929

XVIII. «Печаль и музыка одно…»

Печаль и музыка – одно. Как широка пустыня жизни, Как душу спавшую давно, Томит призыв былой отчизны. Мечте мучителен покой, Ей внятен голос вечно юный, И кто-то сильный и живой В душе натягивает струны… 20 сентября 1926

XIX. «Как после тягостной разлуки…»

Как после тягостной разлуки Красив и тих твой ясный свет, Какие ласковые руки, Какой пленительный привет. Какая даль передо мною, И

как безоблачно чиста Из сердца полного тобою Струится песня на уста… 21 октября 1926

XX. «Право, иного я счастья не жду…»

Право, иного я счастья не жду: Столько огней в полуночном саду; В небе высоком огни и в воде. Искры росы и по листьям везде, Да и в траве под ногой светляки В теплом мерцаньи зажгли огоньки. Да и в косе-то, гляди, у тебя Звездочка, что ль, заблудилась, любя… 16 октября 1929

XXI. Окошко

Люблю зеленое окошко — Оно весь день свежо молчит, Оно на старую дорожку Седого путника манит, — Дорожку топкую лесную, Где снова он изведать рад И сказку лета голубую, И зной смолистых колоннад. 4 июня 1930

XXII. Пень

О волшебство природы летней, — Леса под шумною фатой, И всё знойней, и всё приветней Улыбка прелести земной. Рукой заботливою няни Все пятна ветхие сняла И пень кривой на той поляне Как ризой брачной убрала. Смотри, теснятся в дружной неге И, хорошея с каждым днем, Со всех сторон в листах побеги Спешат сравняться с горбуном. 6 июня 1930

XXIII. «Есть в одинокой, ясной ночи…»

Есть в одинокой, ясной ночи Такая грусть и пустота. Глядят луны немые очи На нелюдимые места. Что ж это? Жизнь иль отраженье Отживших дум в зерцале сна, И в высоте, как привиденье, Проходит мертвая луна? О, будь лучом моей ты ночи, Чтоб обезволенная мгла Познала свет, открыла очи И вновь дышала и жила. 7 июня 1930

XXIV. «Я поздно вышел. День счастливый…»

Я поздно вышел. День счастливый Уж догорел в костре лучей, И затянул туман пугливый Виденье зноя и огней. И только там, где за мгновенье Великолепный храм царил, Чуть взору грезилось волненье Сотлевших без возврата крыл. 8 июня 1930

XXV. Ре мажор

Не знаю сам я, оттого ли, Что сердцу воля дорога, Люблю я праздник дикой воли, Люблю речные берега, Когда их ломит ярый грохот Восставших вод, крушимых льдов, И тяжек пьяный зык и хохот Раскипятившихся борцов. 9 июня 1930

XXVI. «Здесь, под кущей винограда…»

Здесь, под кущей винограда Я присяду. Мне тепло. Солнце – путнику награда, Солнце гроздьям винограда Даст прозрачное стекло. Отчего ж на сердце тени, И в груди, как ночь, темно? — Солнце, солнце, добрый гений, Разгони туман сомнений, Дай палящее вино! 11 июня 1930

XXVII. «Уже березы полуголы…»

Уже березы полуголы, А воздух всё лучист и чист, И безмятежные глаголы Лепечет падающий лист. И в сердце нет сопротивленья, И будь благословенно ты, Хотя б последнее мгновенье, В закатном золоте мечты. 16 сентября 1930