Ups & Downs

Северная Изольда

Словно насмехаясь над традицией и обычаями своего народа он заявился сюда в черном. Этот цвет подходил ему, этот цвет словно воплощал его черную сущность. Он был индикатором его настроения.

Хотя цвет был наименьшей из насмешек над правилами двора Владыки. Блэквуд надел лучшее из своего человеческого гардероба. И Шер могла сказать, что это мужчина выглядел в высшей степени превосходно в этой простой, относительно всех остальных присутствующих, одежде. Никаких причудливых узоров, роскошных тканей, никакой помпезности и высокомерия. Черная не до конца застегнутая

рубашка, которая открывает его великолепную загорелую грудь. Черные брюки с низкой посадкой. Черные волосы, которые немного отросли и теперь были убраны назад. В глаза бросалось ожерелье из красных рубинов, которое висело на его шее, как знак его превосходства и принадлежности к высокому роду.

Он был частью ее человеческого мира сейчас. Небольшой частью, затерявшейся в хаосе этой земли. Великой частью, бросившей вызов всем устоям и порядкам своего света. Вот так грубо и дерзко.

И он смотрел на нее, игнорируя взгляд Владыки абсолютно.

Одежда. Ее цвет. А теперь этот возмутительно прямой взгляд на неприкосновенную собственность Райта.

«Блэквуд, ты чокнутый» — говорили ее глаза, в которых проскальзывало искреннее опасение. За его жизнь.

Уголок его чувственных губ чуть приподнялся, словно мужчине было забавно наблюдать ее беспокойство.

Его взгляд держал ее. Он ее не отпускал, рождая в сознании откровенные картины прошлого, заставляя желать более откровенного будущего. Скорого будущего. Вынуждая мечтать ощутить все обещанное его взглядом сейчас, забыв про все те обстоятельства, которые не позволяют ей даже думать о подобном.

Запретный плод сладок. Слаще всех самых доступных, самых сочных и сладких плодов. Это бич человечества. И Шер не думала, что Блэквуд тоже подвержен этому притяжению, искушению недоступным.

Чертов порочный мужчина решил ее окончательно уничтожить. Ему, очевидно, было мало тех бед, что он уже принес ей. Он хотел разрушить ее до основания. Сделать меньше и незначительнее пепла.

Его взгляд ласкал. Обещал. Соблазнял. Предлагал. Он был искусной умелой лаской, которая коснулась ее сердца, заставляя то отозваться. Этот грешный взгляд был нежным касанием, затронувшим ее душу, воспламеняя ее, заставляя сжиматься в агонии. Вместивших в себя опасные, непокорные глубины бушующего океана, он был почти материален, почти ощутим, задевая разгоряченную кожу, скользя в ложбинку между грудями, касаясь напряженных вершинок сосков. Двигаясь ниже, дразня обещанием наслаждений…

Чокнутый. Абсолютно чокнутый.

Этот мужчина, видимо, не понимает опасность игры, которую он затеял, раз смотрит с таким вызовом, абсолютно не маскируя своих намерений.

Шерри отвернулась, хотя и понимала, что ее смущение и биение сердца очевидны. Что о них знает не только она. И не только Блэквуд. Что повышение температуры ее тела, что краснота щек, что ее очевидное возбуждение известно и тому, кто сидит рядом.

Игрушка. Просто игрушка. Переходя из одного дома в другой, от одного мужчине к другому, она уже мечтала положить этой глупой игре конец. Неважно какой. Во всяком случае, она знала простую

истину — ни одному из них она не была нужна на самом деле. Что это просто состязание между гордостью, высокомерием и принципами одно и другого.

Что она просто трофей. Вещь. Как все те, что были добыты на войне, победу в которой они и отмечали.

И она так ужасно ото всего этого устала.

— Мой повелитель, ты позволишь мне уйти? — Осторожно спросила Шерри, пока костяшки ладони Владыки скользили по ее щеке.

Его рука замерла, словно девушка сказала что-то непозволительное. Желтый взгляд медленно обратился на нее.

— Уйти?

— Я жутко устала, позволь мне удалиться.

— Хм. — Он прищурился. — Я надеюсь, место, куда ты хочешь уйти, не предполагает постель другого мужчины, малышка Шерри?

— Другого… мужчины?

— Аарон очень расстроиться, если узнает, что ты предпочла его кому-то другому.

Смеется.

Шерри заглянула в золотые смеющиеся глаза, пока Райт смотрел на своего раба в человеческой одежде. Под «другим мужчиной» он имел в виду себя.

Развлекался. Играл. И все еще верил своей теории, по поводу того, что Блэквуд и она как-то связаны. Глупо было считать это правдой. Все же если бы она была для Блэквуда больше чем простая вещь, он бы не отдал ее ради своей выгоды.

Стало лишь хуже. Горечь затопила, накрывая с головой, заставляя ком рыданий застрять где-то в районе горла.

— Позволь мне уйти. — Вновь повторила она, умоляя его о снисходительности мягким тоном и взглядом.

Райт нахмурился, разглядывая ее пристальнее, чем ранее.

— Где твоя жизнь, малышка Шерри? Ее огонь гаснет с поразительной скоростью. — Пробормотал недовольно парень, сделав небрежный жест рукой, показывая, что больше не держит ее.

И Шер покинула зал достаточно быстро, чтобы ее исчезновения никто не заметил.

* * *

В последнем я все же ошиблась. Просчет. Оплошность.

Я быстро дошла до своих дверей, желая одиночества и тишины. Роскошность покоев повелителя добавила бы только горечи, их помпезность и богатая отделка лишь удручали. Мне же была нужна простота, незамысловатость, человечность.

Эту свою комнату я уже успела привести в порядок. Никаких черных пятен копоти на теперь беленом потолке. Никаких опаленных штор. Все чисто, убрано и скромно. Так располагает к отдыху.

Я тосковала. Все во мне уже было готово провести ночь за горькими воспоминаниями своего, как оказалось, не такого уж плохого прошлого. Однако все мои душевные порывы были грубо прерваны… тихим звоном бубенцов.

Этот звук был мне отлично знаком. Мелодичный тихий звон, который исчез вместе с утерянным браслетом. Звон маленьких колокольчиков, которые поют при каждом легком движении моего тела. Теперь же на мне не было ничего, что могло бы издавать этот звук. И тем не менее тихое звяканье раздавалось за моей спиной, приближаясь, становясь громче и отчетливее. Пока в итоге, я не увидела в поле своего зрения мужскую руку, в которой была зажата эта хрупкая вещица.