Ups & Downs
Шрифт:
— А? Сегодня… премьера, выходит этот мультик от Дисней. Ну ты знаешь, про девушку с…
— О, Шелдон! — Простонала Лия мучительно, понимая, что меня снова клинит. И что это всерьез.
— Да. Последний сеанс в восемь. Ну, составишь компанию? А? Ну давай. Шикарный мультик, говорят. Купим поп-корн. И Рейчел пригласим.
— Знаешь. Мне иногда очень трудно разобрать дурачишься ты или говоришь серьезно.
— Народ требует хлеба и зрелищ, Лия. Ты же знаешь. — Я на ходу рассматривала первые страницы Таймс.
— Зрелищ, Шелдон… — Вздохнула она обреченно,
— Люблю сказки.
— Я заеду за тобой в десять.
— Стоп. — Я нахмурилась. — Но мы не успеем до двенадцати… а как же мое платье? А хрустальная туфелька… Крестная, все исчезнет после двенадцати…
Лия снизила тон, делая голос глубоким и многообещающим.
— Детка, как раз после двенадцати сказка и начинается. И… одежда не обязательна.
Вы когда-нибудь смотрели мужской стриптиз?
Если нет, то точно знаете в чем там суть… Вообще-то, мне больше нравился классический — женский. Это, вроде, как балет. Можно спокойно наслаждаться эстетикой движений и красотой тела, думая о величии природы. В общем, я могла смотреть на стриптизерш и философствовать.
А теперь?
Лия подтолкнула меня локтем под ребра так, что я чуть не вылила свое мартини на сидящую тут же Рейчел.
— Смотри-смотри! — Она сжала мое запястье до хруста. Когда она видит великолепных мужчин, то становится совершенно неуправляемой. Ну а после двух бокалов сухого мартини тем более. — Он божественен. Скажи, Шелдон. Ну скажи!
— Да-да, он просто божественен, Логан. — Тут все ясно. Решила неудачно отыграться. Называем друг друга мужскими именами вот уже два часа к ряду.
— Ни черта ты не понимаешь! — Бросила она, после чего перегнулась через меня к Рейчел, которая так же балдела от представления. — Рей, ну? Скажи это.
— Что конкретно? Я не могу… я лишилась дары речи. — Рейчел — маленькая рыженькая девушка с чудными формами, заливисто рассмеялась. — И о… я сейчас ослепну. — Она закрыла ладонями свои глаза. — Ничего не вижу… Боги, я ничего не вижу. Запретная красота… я не могу на нее смотреть.
Вот же идиотки. Серьезно, мы тут вели себя как идиотки последние. Но сидя здесь, в ВИП зоне этого лучшего женского клуба Манхеттена, мы могли себе позволить все. Иногда ценишь своих друзей и их связи, воистину…
Не то, чтобы я тащилась от вида мужских оголенных тел, даже если они были великолепны. Мне скорее нравилась сама мысль, что я здесь. В смысле, не у себя, в этой убогой обворованной неделей ранее комнате, и соседями полуночниками за стеной.
Ну мальчики тоже были ничего. Что сказать — впечатлять и приковывать взгляды — это их работа. Но странное дело. Я когда смотрела на них, мне хотелось читать учебник… например, по органической химии. Странная реакция, еще бы.
Не помню, сколько было бокалов с мартини за эти два часа. В общем-то, я с радостью отметила, что рыдать вроде не собираюсь. И все же был тут минус. Я очень быстро хмелею… наверное, это вообще не удивительно
Я в своем обычном состоянии — чудоковатая, а эти градусы делают меня совершенно неадекватной. Словно температура повышает скорость реакции. Температура, это же один из катализаторов в химии…
— Скажи мне… — Я схватила Лию за запястье, пока она с открытым ртом смотрела на сцену. — Эй…
— Заткнись и расслабься, Шелдон. — Бросила женщина, пытаясь от меня отвязаться.
— Ну скажи. Логан. Скажи… какая атомная масса у кислорода. А?
— Отвяжись, сказала. Чокнутая. Атомная масса? К черту массу.
— Мне нужно, Логан. Я сейчас умру, ну? Видишь…
— Умирай. Тебя оживит поцелуй принца. — Кинула она, после чего закричала в унисон толпе озабоченных женщин за сорок.
Она имела в виду именно этого «принца». Актер из него — то, что надо. И вообще, с этим размером в золотистых брифах он мог тянуть на короля.
— Не оживит…
— Такой — оживит! — Твердо уверенная сказала Лия своим пьяным голоском. В ее руке возникла купюра, которой она помахала.
А после этого, мне стало еще хуже. Потому что этот принц с волшебной улыбкой готового на все пошел в нашу сторону.
— Ох черт… — пролепетала я, сползая с диванчика вниз, так что юбка моего и без того непозволительно короткого платья задралась еще сильнее. — Это… сто пятьдесят три… разделить на три… потому что в сумме… в сумме цифры дают… девять. А девять кратно трем. О, святые угодники. — Нет, мужчина был великолепен, с этим ничего не поделаешь. Даже математика тут бессильна, честно. — Это… сто пятьдесят на три… пятьдесят и еще три на три… один. Пятьдесят один…
Мужчина уже был совсем рядом, подступая хорошо отрепетированной походкой зверя, заставляя женщин вокруг задыхаться от нужды.
Лия потянулась всем телом вперед, мурлыча как кошка (а я такого вообще никогда не видела), медленно отправляя свернутую купюру за краешек его брифов, при этом она еще успела пробежаться пальцами по твердым мышцам брюшного пресса.
Его взгляд направился на меня, а я могла лишь выдавить слабую глупую улыбку, расслабленно развалившись на этой кушетке. То ли сидя, то ли лежа с этой задранной юбкой. Я была слишком опьянена его видом и мартини.
— Пятьдесят один, крошка? — Странно, что он услышал.
— Она считала, сколько оргазмов может дать один вид твоего тела, красавчик. — Ответила ему Рейчел, приправив слова, как блюдо перцем чили, своей порочной улыбкой. — И я поспорила, что больше.
Фу, блин! Ну просто ужас какой-то с этими извращенками. Только о сексе думают, кроме шуток. Не могут они наслаждаться эстетикой… как я. Я была в музее сейчас. Не смотря на этот мрак и чувственную обстановку, для меня этот мужчина был скульптурой Леонардо. Очень сексуальной, эротической, которая вгоняла меня в дрожь и ступор. Но он все же не был живым для меня. Когда я выйду из этих стен — для меня не будет его существовать.