Упырь
Шрифт:
Кларк нахмурился.
– Конечно, я в порядке. Почему? Ты говоришь, что я не выгляжу нормально?
– Нет. Ничего страшного.
– Ну, тогда перестань дурачиться.
– Да, сэр.
Закончив работу, они плотно утрамбовали дерн, а затем отошли.
Кларк Смелтцер вытер лоб красной банданой.
– Давай вернемся домой.
– Разве нам не нужно сначала полить дерн?
– Нет, - oн посмотрел на надвигающиеся сумерки.
– Мы сделаем это завтра. День был долгим.
– Но...
– Это не твоя забота, - на лбу его
– Я сказал, мы уезжаем. Сейчас.
– Прости.
– Заткнись.
Они пошли домой. Мама Барри приготовила свиные отбивные, стручковую фасоль и картофельное пюре.
Барри изо всех сил старался есть, но аппетита у него не было. Когда мать спросила его, что случилось, он ничего не ответил. Выражение лица отца прекратило дальнейший разговор.
После ужина Барри попытался посмотреть телевизор. Он не мог сосредоточиться на передаче.
Позже отец сильно напился, разбил губу Барри ударом сзади и гонялся за матерью по дому с ремнем, смеясь и крича. Барри убежал в свою спальню и заткнул уши пальцами, чтобы заглушить звуки соприкосновения кожи и плоти, крики матери и проклятия отца. Однажды он уже пытался помочь ей, и в результате неделю не посещал школу, пока синяки не сошли. После этого мать заставила его пообещать, что он больше никогда этого не сделает.
И он не сделал. Не из-за обещания, а потому что боялся.
Боялся, что его отец сделает в следующий раз.
Поэтому он ничего не делал.
Под его подушкой лежал пистолет BB, работающий от баллончика CO2. Он выглядел точно так же, как пистолет Клинта Иствуда в фильмах о Грязном Гарри. Барри часто мечтал, чтобы он был настоящим. Иногда, когда отец был пьян в стельку и не было опасности разбудить его, Барри подкрадывался к нему в темноте и направлял пистолет ВВ ему в голову.
Но не сегодня.
Барри плакал во сне; горячие слезы, полные стыда, гнева и безнадежности.
Ему снились чудовища.
Даг лежал в постели, натянув на голову грязные фланелевые простыни с Человеком-пауком, и слушал, как мать колотит лапами по дверной ручке, умоляя, пьяная, с невнятной от водки речью, шепчет о том, что она хочет с ним сделать, о чем Даг читал в "Хастлере". Грязные вещи. Он никогда не рассказывал об этом Барри или Тимми, но эти вещи наводили на него ужас. Те же фотографии обнаженных женщин, над которыми его друзья пускали слюни и хихикали, вызывали у него тошноту.
Он видел эти интимные женские части в реальной жизни, и это было ужасно. То, что было у его матери между ног, совсем не походило на женщин на фотографиях. Оно не давало тех же обещаний. Это было темное место, полное стыда, вины и тошноты.
– Даг? Дaги? Ну же, малыш, открой маме дверь.
– Уходи, - прошептал Даг.
– Пожалуйста, уходи.
Над его кроватью висели три плаката с фильмами "Пятница, 13-е", части 2, 3 и 4. Хотя ни один из мальчиков не был достаточно взрослым, чтобы смотреть эти фильмы в кинотеатре, все они знали историю. Даг уставился на зловещее
– Даг? Я знаю, что ты не спишь. Открой.
– Уходи и оставь меня в покое.
– У меня для тебя подарок. Это сюрприз.
Он прикусил губу и боролся со слезами.
– Ты можешь угадать, что это? Я его надену. Впусти меня, и мы сделаем несколько новых вещей.
Он молчал.
– Даг? Открой эту дверь. Хватит быть ребенком. Я тебе уже говорила. Ты больше не мамин маленький мальчик. Ты мамин мужчина. А мамочке нужен мужчина. Мамочке очень нужен мужчина.
Она навалилась на дверь всем своим весом, но засов, который он установил, устоял. Он купил замок в хозяйственном магазине; заплатил за него деньгами, которые заработал прошлой осенью, сгребая соседские дворы. Тимми и Барри дразнили его за это, не зная его истинного предназначения.
– Дуглас Элмор Кайзер, открой эту дверь прямо сейчас.
Она била в дверь кулаками. Даг услышал, как стеклянная бутылка покатилась по полу. Он подавил рыдания, чтобы она не услышала. Он поднял с пола маленький желтый блок "Лего" и сжимал его до побеления костяшек. Твердые пластиковые контуры впились в его ладонь.
В конце концов она, спотыкаясь, вернулась в гостиную, но не раньше, чем через закрытую дверь сказала Дагу, что он такой же никчемный, как и его никчемный, хромой отец.
Даг знал, почему его отец ушел, знал, почему он сбежал с той официанткой. Не имело значения, что он говорил своим друзьям; днем он говорил себе ту же ложь.
Ночью он понял истинную причину.
Он засыпал с плачем и тошнотой.
А еще ему снились чудовища.
Тимми лежал в кровати в наушниках, настроившись на "98YCR" из Ганновера, но они играли "Pass the Dutchy" группы Musical Youth[10], которую он ненавидел, поэтому он переключился на "98Rock" из Балтимора и вместо нее слушал "Yeah, Yeah, Yeah" Кix[11]. Это было намного лучше. Его родителям не нравилось, что он слушает такую музыку, особенно Оззи Осборна (которого преподобный Мур считал сатанистом), поэтому, конечно, Тимми слушал ее при каждом удобном случае. За год до этого Кix выступал на ярмарочной площади Йорка. Он умолял родителей отпустить его, но они, конечно, не отпустили.
Ранее он смотрел по своему маленькому черно-белому телевизору фильм "Машина", который был банальным, но в то же время классным. По крайней мере, это на какое-то время отвлекло его от мыслей. Но потом мама велела ему выключить телевизор и лечь спать. Он послушался первого приказа, но второй оказался невыполнимым.
Он был измотан и физически, и эмоционально, но Тимми не мог уснуть. В его голове все время прокручивались события дня, воспроизводились похороны. Когда он закрыл глаза, то увидел своего дедушку, лежащего в гробу. Голос матери эхом отдавался в его сознании.