Упырь

Кин Брайан

Барри дважды проверил, убедившись, что его отец все еще занят в нижней части кладбища. Затем они торопливо закончили работу, выгрузили тележку на кучу мусора за хозяйственным сараем и направились к дому Тимми, выбрав длинный путь вокруг кладбища, чтобы избежать отца Барри. Они остановились у землянки и забрали свои велосипеды. Даг притормозил, не в силах крутить педали велосипеда, чтобы не повредить ногу. Вместо этого он шел по берегу. Когда они проезжали мимо могилы его дедушки, Тимми занесло. Его заднее колесо вылетело, и он чуть не разбился.

Барри остановился

позади него.

– Что случилось, парень?

Задыхаясь, Тимми показал на могилу своего деда.

Трава на свежем дерне засохла и стала коричневой, а земля просела почти на фут^[16], оставив глубокую прямоугольную впадину.

Барри посмотрел на своего друга, потом на могилу, потом снова на Тимми.

– Грязь оседает через неделю или около того. Так всегда бывает.

– Да, но не настолько. Посмотри на это! Она обвалилась.

Барри пожал плечами.

– Ну, как я уже сказал, мой отец думает, что там может быть карстовая пещера.

– Это большая пещера, чувак.

Даг покачал головой в недоумении.

– Под всем кладбищем?
– воскликнул Тимми.
– Это полный бред, Барри.

– Эй, не злись на меня! Это не моя вина.

– Прости, - голос Тимми стал мягче.
– Я просто был в шоке, вот и все. Что твой папа собирается с этим делать?

– Я не знаю, - признался Барри.
– Он мало что может сделать, разве что подсыпать грязь в просевшие места и подправить надгробия. Если это будет продолжаться, думаю, церковному совету придется что-то предпринять.

Они пересекли дорогу, прошли через двор Барри и перевалили через холм на задний двор Тимми, чтобы Кларк Смелтцер не увидел их и не нашел для Барри другого занятия. Затем они вошли в дом Тимми. Его мать устроила большой спектакль из-за травм Дага и заставила его сесть, пока она обрабатывала его ватными тампонами и дезинфицирующим средством. Даг сиял от внимания и заботы, он был счастливее, чем друзья видели его за последние несколько недель. Они покачали головами, опечаленные и озадаченные. Простое внимание матери - любой матери - изменило все его настроение.

– Что ты натворил?
– спросила Элизабет.
– Как ты ее так порезал?

– Я не знаю, миссис Грако. Я думаю, это был камень или что-то в этом роде.

– Ты думаешь? Эти царапины похожи на следы когтей, Даг.

– Это была куча палок. Я порезался, когда упал. Палки или камень. Я не смотрел, чтобы увидеть.

Пока Элизабет отвлекалась на Дага, Барри и Тимми пробрались на кухню и взяли бутылку уксуса и пластиковый контейнер с лимонным соком. Они включили радио его матери, чтобы перекрыть шум - Оливия Ньютон Джон говорила о физической нагрузке. Быстро наполнив свои пистолеты, они разложили пластиковое оружие на террасе, а затем вернули вещи, как раз когда Элизабет и Даг заканчивали работу. Они вошли в кухню. На Даге были старые кеды Тимми, прошлогодние, когда он увлекался скейтбордом. Они едва сходились, а шнурки были расстегнуты.

Мама Тимми понюхала воздух. Ее нос сморщился.

– Здесь пахнет уксусом.

Мальчики посмотрели друг на друга.

Улыбка Дага исчезла.

– Правда?
– голос Тимми надломился.
– Я ничего не чувствую. Вы, ребята, чувствуете какой-нибудь запах?

Барри и Даг покачали головами.

Покачав головой, Элизабет выключила радио.

– Ребята, не хотите остаться на ужин? У нас будут гамбургеры и картофель фри. Рэнди будет жарить на гриле, когда вернется с работы.

Даг обрадовался.

– Конечно, миссис Грако. Это было бы здорово.

– Лучше не надо, - глаза Барри упали на пол.
– Не хочу оставлять маму дома одну.

Элизабет нахмурилась на это странное заявление, но ничего не сказала. Она снова поморщилась от резкого запаха уксуса в воздухе. Материнский инстинкт подсказывал ей, что Тимми и его друзья что-то замышляют, но он также подсказывал ей, что это, скорее всего, не то, из-за чего они могут пострадать, погибнуть или попасть в беду, и поэтому она решила отпустить их. Отпустить - это то, с чем она боролась. Неважно, сколько Тимми лет, она все еще думала о нем как о своем маленьком мальчике и все еще волновалась. Она полагала, что так будет всегда, даже когда он станет взрослым.

– Гамбургеры и картофель фри, - сказал Даг.
– Это будет в самый раз. Что на десерт, миссис Грако?

– Черничный пирог, - oна погладила Дага по голове.
– Я позвоню твоей маме и удостоверюсь, что все в порядке.

– Не нужно, - сказал Даг.
– Она, наверное, все равно не ответит.

– О?
– Элизабет изогнула брови.
– Она вернулась к работе? Рада за нее!

– Нет, она просто проводит много времени во сне.

– О...

– Мама, - прервал Тимми, избавив друга от дальнейшего смущения, - мы вернемся к ужину. А сейчас нам нужно кое-что сделать.

– Что?

– Не могу тебе сказать. Это совершенно секретно.

Его мать улыбнулась.

– Вернись к четырем. Твой отец будет голоден, и если ты не придешь поесть, ты сделаешь его ворчливым.

– Будет сделано.

Все трое выбежали на улицу, собрали свое вооружение и пошли по подъездной дорожке Тимми, направляясь в сторону дома Дага.

Барри посмотрел им вслед.

– А твоя мама не удивится, почему мы оставили наши велосипеды?"

– Нет, - сказал Тимми.
– Она знает, что Даг не может крутить педали ногой. Она просто подумает, что мы пошли к ручью или еще куда-нибудь.

На краю участка Тимми они свернули налево и поехали по Лафман-Роуд, которая неуклонно поднималась в гору, а через полмили выровнялась. Густой лес окаймлял обе стороны дороги, а справа от них находился лес Боумана. Если бы мама Тимми действительно наблюдала за ними из окна, она бы решила, что они идут к ручью, как он и планировал. Но вместо того чтобы идти по тонкой тропинке в лес, они продолжили подниматься вверх по холму и скрылись из виду его матери. Дорога становилась все темнее, с обеих сторон ее затеняли высокие дугообразные деревья. Казалось, они нависают прямо над головой, словно пытаясь заслонить солнечный свет. В их тени было прохладнее, но и тревожно.