Ураган любви (Индиго плэйс, 22; Дом, в котором нет тебя)
Шрифт:
Джеймс выругался, разбрызгал ногой воду и встал. Сгорбив плечи, он сердито направился по пирсу к берегу.
Разве он уже не доказал всем, что можно преодолеть свое прошлое, если только проявить настойчивость? Разве его слава и его деньги не обеспечили ему приглашения в самые известные дома Юга? Какого черта он пытается доказать этим беднякам из Грегори?
Пейден пережил свое прошлое, оставив все позади, как бы отмежевавшись от него. Он практически перестал общаться с собственной матерью, лишь посылая ей ежемесячно щедрое пособие. Почему же он должен чувствовать себя неполноценным
И все же он жутко испугался, когда Лора так доверилась ему.
Потому что дело было не только в комплексе неполноценности, но и в том чувстве вины, которое испытывал Джеймс. Ему страшно не хотелось, чтобы Лора узнала, что он вернулся в Грегори не только с намерением купить Индиго-плейс, 22, но и жениться на ней. Кажущаяся спонтанность его предложения была обманчивой. На самом деле он все тщательно подготовил.
Лора и Индиго-плейс были неотделимы друг от друга. Они были единым целым. И Джеймс хотел получить все целиком. Лора и этот адрес символизировали все, к чему он когда-либо стремился и не мог получить… до нынешнего момента.
Когда нанятые им люди сообщили, что на продажу выставляется Индиго-плейс, 22, Пейден немедленно привел в действие свой план переселения. Время совпало так удачно, что лучшего и пожелать было нельзя. Мэнди предстояло пойти в детский сад после окончания летних каникул. В кратчайший срок Джеймс продал в Атланте дом и всю обстановку, завершил продажу своей фирмы и теперь был полностью готов пустить корни в Грегори. Живя в Индиго-плейс и имея женой Лору Нолан, он станет вхож в те дома, двери которых ранее для него были закрыты.
Однако, подумал Пейден, замедляя свои решительные шаги в направлении дома, Лора Нолан оказалась совсем иной, чем ему представлялось. Она была по-прежнему красива неброской, утонченной красотой. Ее лоск и манеры по-прежнему были безупречны. Она говорила все так же ярко и выразительно. Без всяких сомнений, это была истинная леди.
Но она еще оказалась и настоящей, страстной женщиной, а на это Джеймс не рассчитывал. Он думал, что уговорит ее выйти за него замуж, без всяких эмоций утвердит свои права мужа, а затем между ними установятся сдержанные и достаточно дружеские отношения на благо им обоим. Но эти отношения не будут слишком касаться личной жизни каждого. Ему представлялось, что он заведет себе любовницу, где-нибудь вне города, милую, услужливую женщину, удовлетворяющую его страсть, которую его жена наверняка сочтет пошлой и отвратительной.
Джеймс испытал глубокое потрясение, обнаружив, что та чопорная и воспитанная девочка, которую он помнил, тоже сгорает от страсти. За ее холодной внешностью крылся тлеющий огонь в ожидании того единственного мужчины, который придет и разожжет его. Лора сразу вытеснила из его мыслей планы завести любовницу или вообще иметь какую-то связь на стороне. Если кому-то и суждено удовлетворить его страсть, то Джеймс теперь хотел, чтобы это была его жена.
В дни, предшествовавшие свадьбе, он думал гораздо больше о предстоящей брачной ночи, нежели о том, что его цель вот-вот осуществится. Присутствие Лоры в его жизни стало для него намного важнее, чем обретение нового социального
Джеймса никогда не волновало, любит его кто-нибудь или нет — за исключением Мэнди. А теперь ему нужна была еще и любовь Лоры.
— Папа! — прокричала Мэнди, стоя у задней двери. — Глэдис говорит, что, если ты сию минуту не придешь, твой завтрак остынет.
Джеймс помахал дочери рукой и остаток пути к дому пробежал трусцой. Пока он размышлял на пирсе, Глэдис и Бо вовсю занялись работой по дому. Бо уже вскапывал землю на клумбе для азалий. До Джеймса донесся запах жареного бекона.
Как только он вошел в дом, Мэнди протянула ему чистую футболку. Он крепко обнял и поцеловал дочь, и вместе они сели за стол, который Глэдис уставила тарелками с едой.
— Когда закончите, я подготовлю поднос с завтраком для Лоры, — сказала экономка, наполняя чашку Джеймса кофе. — Она, пожалуй, слишком устала, чтобы спуститься сегодня к завтраку, — подмигнула ему Глэдис. Джеймс болезненно скривился, глядя в свою тарелку с блинчиками.
Как и обещала, Глэдис приготовила поднос для Лоры.
— Можно я тоже пойду ее будить, папа? — спросила Мэнди, когда Джеймс взял поднос и направился к выходу из кухни.
— Нет, душечка, побудь со мной. Мне может понадобиться твоя помощь, — сказала Глэдис.
— Да нет, пусть идет, Глэдис. — На самом деле Джеймс даже рад был присутствию Мэнди в качестве буфера между ним и его девственной новобрачной. — Лоре не удалось вчера побыть с Мэнди подольше. Я уверен, что она не будет возражать.
Мэнди взлетела вверх по лестнице впереди отца, но у двери парадных покоев Джеймс остановил ее, чтобы она не ворвалась туда.
— Давай сначала я войду, — предложил он, вспомнив, что Лора была совсем раздета. Когда он покинул ее, одна нога жены лежала поверх покрывала, а из-под простыни выглядывай розовый венчик груди. — Ты оставайся здесь и сторожи поднос, пока я не позову тебя.
На лице Мэнди было написано разочарование, но она повиновалась отцу, когда он опустил тяжелый поднос на столик в коридоре. Джеймс осторожно открыл двери спальни и на цыпочках вошел в затемненную комнату. Направившись сначала к окнам, он открыл ставни, наполнив комнату солнечным светом.
Взяв ночную рубашку и халат Лоры, которые в его больших руках казались всего лишь полоской ткани и кружева, он понес их в гардеробную. Там он поменял их на более скромный халат и вернулся с ним к кровати.
Он присел на край постели. Во сне Лора выглядела наивной и совсем еще юной. Ее каштановые, чуть высветленные солнцем волосы разметались по подушке. Картина была настолько пленительной, что Джеймс не смог удержаться от искушения дотронуться до них и пропустить прядь между пальцами. Глаза его с пристрастием изучали очертания ее тела под простыней. Плечи, выглядывавшие из-под простыни, были кремовыми и гладкими, словно лепестки магнолии, и, как Джеймс уже знал по опыту, столь же благоухающими.