Ураган мысли (Повести.)
Шрифт:
– А к моим близким?
– Вы имеете ввиду Марину Тимофееву? К ней вообще не может быть никаких претензий, она перестала заниматься проституцией, а кроме этого ничего противозаконного она не совершала.
– А ее мать?
– Аналогично. Более того, мы больше не настаиваем на ее медицинском обследовании. Очевидно, что оно ничего не даст, обследовать-то надо вас.
– Мой отец?
– Он нарушил подписку о неразглашении, но принято решение не наказывать его за это. Он даже не узнает, что нам известно об этом нарушении.
– Стоп-стоп-стоп! Откуда вам это известно? Вы что,
Девица удивлена и смущена. Она допустила ошибку, она сказала лишнее. Она говорит:
– Ну да, слушали.
– Но я же уничтожил все жучки!
– Не обязательно ставить жучок, чтобы прослушать разговор. Есть же направленные микрофоны, лазерный интерферометр, в конце концов.
Действительно, лазерный интерферометр. Эта штука ставится на крыше соседнего дома, нацеливается на оконное стекло и его колебания, инициированные звуками в комнате, преобразуются в интерференцию лазерного луча. Остается только уловить и расшифровать эту интерференцию, но это совсем несложно. Так что, мне теперь придется блокировать работу всех интерферометров в окрестностях? А как быть с другими средствами подслушивания? Воистину в нашем мире невозможно ничего скрыть! И какого черта они ко мне привязались?! Я спросил:
– Значит, вам от меня ничего не нужно?
– Было бы очень хорошо, если бы вы согласились сотрудничать, но мы не можем вас заставить. Остается только наблюдение.
– Не боитесь, что я отдам какой-нибудь глобальный приказ, вроде того чтобы все ваши приборы автоматически ломались при попытках за мной следить?
– Пока что вы стараетесь пользоваться своими способностями по минимуму. Не думаю, что вы отдадите такой приказ. И я не уверена, что он будет исполнен. Все ваши сверхъестественные действия до настоящего времени были одномоментными. И даже если такой приказ будет выполнен, я почти уверена, что его можно будет обойти. Но… зачем вам это? Вы же должны понимать, до тех пор, пока вы не начнете сотрудничать с нами, вы постоянно будете под наблюдением. Вы слишком важны и слишком интересны, чтобы оставить вас без присмотра.
– А если я скроюсь в тихой гавани?
– Найти вас там - это вопрос времени. Заброшенных деревень вокруг Москвы очень много, но их число конечно. Если подключить разведывательные спутники, вас найдут за считанные часы.
– Так что же, мне остается только сдаться?
– Ну почему же сдаться? Начать сотрудничество. Я знаю, вы боитесь, что вас посадят в какую-то секретную тюрьму-лабораторию и будут относиться к вам, как к подопытному кролику. Могу вас заверить - этого не будет. Не только потому, что это неэтично, это попросту неэффективно. Вы помните, чем кончился фильм про воспламеняющую взглядом? Нам совсем не нужно, чтобы с одной из наших лабораторий произошло то же самое.
– Наших лабораторий? Разве у московской управы ФСБ есть свои лаборатории?
– Сейчас я представляю не только московскую управу. Вашим делом занимается Совет Безопасности.
– России или ООН? Моя собеседница вымученно улыбнулась.
– России. Иностранцы не в курсе.
– Не собираетесь их просвещать?
– Не собираемся. Да и зачем? В любой системе понятий это наше внутреннее дело.
– А если я - посланец
– Это почти исключено. Если бы генотип вашего отца был искажен на Марсе, вы бы не родились. В таких случаях делают необратимую стерилизацию.
– А если я - антихрист?
– Вы же сами в это не верите.
– Чисто гипотетически?
– Тогда нам всем пора расходиться по монастырям. Но нет никаких фактов, указывающих на то, что вы - антихрист.
Тем временем мы уже выехали на проспект Путина. До конечной цели путешествия осталось не более пяти минут. Девушка, похожая на Маринку, сказала мне:
– У меня к вам есть личная просьба. Верните Бориса. Поверьте, к вам сразу станут относиться гораздо лучше. Ведь это обвинение на самом деле не снято. Оно заморожено, но оно никогда не будет окончательно снято. Я ничего не понял.
– Какого Бориса?
– Царькова.
– Откуда вернуть?
– Оттуда, куда вы его телепортировали.
– Я не телепортировал его, я убил его. Глаза моей собеседницы расширились.
– Но…
– Я не хотел его убивать. Но он не оставил мне выбора. Вы видели запись?
– Да. И на этой записи прекрасно видно, что в обоих случаях визуальные эффекты совершенно одинаковы.
– В каких обоих случаях?
– Когда исчез Борис, и когда исчезли вы.
– Вы считаете, что это была телепортация?
– Ну да. А вы изначально давали приказ на убийство?
– Я мысленно описал это словом «ликвидация».
– Телепортация в никуда - чем не ликвидация?
– Может быть. И вы думаете, что его можно телепортировать обратно?
– Можно хотя бы попробовать. Я помолчал.
– Я не хочу пробовать.
– Почему? Я знаю, что он обошелся с вами не самым лучшим образом, но он не такой плохой человек, как вам кажется. Он вел себя отвратительно, но такая у нас работа - иногда приходится изображать мерзавца. Понимаете, Борис думал, что вы агент «Аль-Адха».
– Что это такое - «Аль-Адха»?
– Исламская террористическая организация. У них есть свои научные лаборатории, они достигли серьезных успехов в психологии и кибернетике. Многие считают, что когда они начнут действовать, это будет четвертая мировая война.
– Хорошо, он считал, что я террорист. Значит, террористов можно избивать, над террористами можно издеваться?
– К террористам применимы чрезвычайные меры. Поправка к УПК РФ от 2005 года.
– Разве там упомянуты пытки?
– Игорь, не надо утрировать!
– Я не утрирую! Кстати, как вас зовут?
– Ольга. Кстати, может, перейдем на ты?
– Перейдем. Так вот, Ольга, послушай меня внимательно. Я твердо убежден, что избивать беззащитного человека - плохо. Неважно, что он террорист, да будь он хоть Джек-потрошитель, это все равно плохо. Так делать нельзя. Нельзя уподобляться тем, от кого хочешь избавить мир. Цель не всегда оправдывает средства. Я мог бы оправдать его, если бы он бил меня в расстроенных чувствах, но ты же сама говоришь, он просто изображал мерзавца, потому что этот путь казался ему самым простым. Есть вещи, которые нельзя делать, потому что их нельзя делать никогда. И человек, который их делает, просто не имеет права на жизнь. Ольга вздохнула.