Ураган в сердце
Шрифт:
– Так вот, он был кем-то вроде художника, рисовал всякие там большие картинки, какие на щитах ставят. Хороший, говорят, был мастер, жутко хороший. Кучу денег заработал. Говорят, если бы он остался в Нью-Йорке, то богачом стал бы: он все время нарасхват был, – так нет же, стоило ему в одном месте осесть, как его тут же тянуло куда-то еще. Есть такие люди, у них будто ноги зудят.
– Есть, – согласился он, понимая теперь, почему миссис Коуп сменила такое множество больниц.
– А потом у него этот сердечный приступ случился.
– Сердечный приступ? – переспросил Карр, гадая, не это ли пробудило особую заинтересованность,
– Не знаю, насколько там плохо было, одни одно говорят, другие – другое, – продолжала миссис Стайн. – Так или иначе, на него это сильно повлияло. Полагаю, у него вроде как жила, можно сказать, лопнула. Так или иначе, вернулись они сюда и стали жить в старом арендованном доме на одной из ферм Уиверсов. Знаете, сэр, с того самого дня, как они сюда приехали, он ровно ничегошеньки не делал, чтоб на жизнь заработать, я имею в виду, может, и впрямь из-за сердца своего, только, если вы спросите меня, я скажу, что ни один человек в здравом уме не сделал бы того, что он сделал.
– Что случилось?
– Знаете, как говорят, он ружье чистил. – Она умолкла. – Так или иначе, в газете написали то же самое.
Карр уставился на хозяйку, потрясенный откровением того, насколько дико ошибочно судил он о миссис Коуп минувшей ночью. Ища, чем бы заполнить паузу, он задал вопрос, засевший у него в сознании:
– Сколько ему было лет, когда это случилось? Я про сердечный приступ.
– Так, дайте сообразить, я это должна вычислить. Он был на год моложе Мэйбл, я это помню из того, что в газете писали, а сюда они приехали точно сразу после того, как Рут Джоани своего первого родила. – Голос ее перешел в непрерывное бормотание, прервать которое не могли его уверения, что ответ не столь уж и важен, наконец она подытожила: – Насколько я представляю, я бы сказала, что ему должно было быть сорок четыре года, может, сорок пять.
Карр кивнул, поспешно встал, сознавая, что начинает заниматься самоедством, с пылом неврастеника фиксируя все инфаркты у не достигших пятидесяти лет. Поблагодарив хозяйку, он поспешил на улицу, решив не идти пешком, а проехать на машине четверть мили до больницы, разозлился от нетерпения, когда двигатель не завелся при первом же повороте ключа. Было уже почти семь. Если не поспешить…
И вдруг что-то сильно стеснило грудь. Ощущение быстро прошло после глубокого вздоха. Но, предупрежденный, он откинулся назад, намеренно унял быстрый бег мыслей, восстанавливая спокойствие с помощью незамысловатого, но действенного довода: спешить незачем. Лечить этого больного не ему… во всяком случае, так окажется через час-другой. Вчера вечером Крауч по телефону ничего не сказал про то, что пришлет кардиолога, но и так ясно, что сегодня утром он прибудет. Кем бы он ни оказался, укорять коллег ему будет не за что. Выбранное лечение во всем следовало нормам. Да, даже с использованием кислородной палатки.
Двигатель завелся, мягко заурчал, и Карр неспешно покатил вперед, мысленно терзаясь теперь лишь о сущей мелочи: то ли ему сразу же позвонить доктору Титеру, то ли подождать, пока появится кардиолог из большого города.
3
Очень долго, как ему казалось, Джадд Уайлдер старался прорваться за мутную пелену, отделявшую его от полного
Сейчас он лежал на спине: не в знак того, что признает свое поражение, а готовясь к продуманному маневру, дожидаясь, пока поднаберется достаточно сил. Наконец, настроившись на успех, поднял руки и что было мочи бросил их вверх. Оба кулака ударились в скользкую поверхность, маслянисто гладкую, невесомую и податливую, прорвать которую оказалось невозможно. Вокруг сразу же заплясали, отражаясь во множестве, огоньки, вызвав страх от замкнутого пространства. Не глядя, он снова выбросил руки вверх, на этот раз скрючив пальцы, когтями стараясь разорвать пленку и вырваться из нее.
Где-то вдалеке кто-то тревожно вскрикнул. Какие-то фигуры, все в белом, зловеще искаженные в сиянии потрескавшегося света, бросились к нему, чтобы помешать вырваться. Единственная, кого он узнал, была Кэй, и это узнавание тут же отозвалось мрачным предчувствием: тому, что наяву, противостоял страх галлюцинации, ведь видел он ее не такой, какой она была теперь, а такой, какой была давным-давно, той ночью в Филадельфии.
Внезапно, будто по волшебству, туманная препона исчезла, сметенная с глаз долой мановением руки чародея. Джадд жадно хватил ртом воздуху, чтобы сделать исполненный признательности выдох, и быстро отыскал глазами лицо своего благодетеля. Теперь его было видно ясно, в таких отчетливых подробностях, что он понял: это больше не иллюзорные видения, хотя и не смог сразу разрешить загадку, несомненно, знакомого облика.
– Не волнуйтесь из-за этой кислородной палатки, мистер Уайлдер, – произнес мужчина в белом халате, голос которого звучал так же загадочно знакомо, как знакомым казалось и его лицо. – Просто мы решили устроить вас немного поудобнее, вот и все. Но если она вас беспокоит, мы от нее избавимся. – Мужчина улыбнулся. – На тот случай, если вы не припоминаете: я – доктор Карр.
И все вернулось, поток памяти, грозивший захлестнуть его. Но вот странно: не захлестнул, осталось лишь легкое ощущение неловкости из-за глупого страха.
– Кажется, я несколько не в себе.
– Разумеется, не в себе, – согласился доктор. – Это ощущение неясности, мистер Уайлдер. Теперь выслушайте меня. Это очень существенно для вашего понимания того, что ощущаемое вами не имеет ничего общего с вашим сердцем, совершенно ничего, ничего вовсе. Мы дали вам успокоительного, чтобы вы спали. Вот откуда у вас такое ощущение дурмана и слабости – это единственная причина. Целиком и полностью это результат воздействия лекарств, которые мы вам даем. Вы понимаете это?
Джадд кивнул, желая сказать еще что-нибудь, выразить признательность, поблагодарить доктора Карра за заботу о нем, но слова как-то не выговаривались, губы отказывались повиноваться мозгу, словно вовсе ему не принадлежали, попытка заговорить требовала невероятных усилий.
– Это мисс Харш, которая будет с вами сегодня, – услышал он слова врача и, сосредоточив все внимание, разглядел стоявшую рядом с доктором медсестру, ее фигуру с широкими бедрами, скрытую за пышной юбкой, сиявшую неясным пятном сквозь откинутый пластиковый покров. – И миссис Уэлч, разумеется, которая была с вами этой ночью.