Ураган в сердце
Шрифт:
Рагги уже стоял рядом, готовясь ввести гепарин. В бессознательном стремлении спасти то немногое, что было в его силах, Аарон Карр упреждающе выбросил руку, бросив распоряжение сестре:
– Возьмите мне четыре пробирки крови.
Не сдержавшись от нетерпения, он выхватил у нее из рук шприц и взял кровь сам, не замечая озадаченного взгляда Рагги.
– А теперь гепарин, доктор Рагги.
Больной подал голос:
– Мистеру Краучу звонить будете?
– Да, прямо сейчас, – кивнул Карр и добавил: – Я сам этим займусь.
Снаружи стоял телефон, но Карр прошел мимо него: ему нужна была лишняя минута-другая, чтобы настроиться и внутренне согласиться вот с чем: кого бы мистер Крауч ни избрал для своего сотрудника в качестве кардиолога, тот и в самом деле окажется высокоуважаемым специалистом.
3
За долгие годы Мэтью Р. Крауч выучился вполне сносно сдерживать свои эмоции. В большинстве случаев он сохранял самообладание, подобающее на склоне лет человеку богатому и умудренному, главному акционеру и главному административному руководителю «Крауч карпет компани». Но сейчас мистер Крауч был у себя дома, а не в конторе, а потому он с размаху швырнул телефонную трубку, взвыв, словно выведенный из себя терьер, и уставился на жену.
– Что случилось, дорогой? – тихо спросила Эмили. Вопрос прозвучал успокоительным напоминанием: после тридцати девяти лет супружества не было совершенно никакого смысла пытаться хоть что-то скрыть от нее.
Глубоко вздохнув и обретя наконец способность говорить, муж сообщил:
– У Джадда Уайлдера сердечный приступ. – Главное было сказано, барьер преодолен, и уже ничто не сдерживало. – Что, прости господи, мы творим с этими ребятами?! Сэм Харрод, Мак, теперь – Джадд. Если мы и его еще потеряем…
– Думай что говоришь, Мэт, – повысила голос Эмили и, вытянув руки, схватила его за запястья. – Твоей вины тут нет. Сию минуту выкинь это из головы.
– Что-то не так. Трех человек за один год не теряют. Молодых мужчин…
– Маку было почти шестьдесят.
– Зато Джадду всего… ему никак не больше… – Крауч быстренько прикинул в уме, помня, что Джадду Уайлдеру было тридцать два, когда в 1952 году он взял его на работу. – Бог мой, Эмили, ему же всего сорок четыре!
Цепкие руки Эмили крепко тряхнули его за плечи, жест грубый, никак не походивший на голос, каким она спокойно урезонила:
– Мэт, он еще не умер.
– Сэм Харрод тоже не загнулся, но ты посмотри, на что он стал похож.
– Мэт! – Выкрик ожег не хуже пощечины.
– Ладно, ладно, – сдался он. – Только это правда. До своего приступа Сэму черт был не брат, лучший закупщик шерсти во всей отрасли. А теперь квохчет, как курица на яйцах, шагу ступить боится до смерти.
– Есть люди, которые с этим справляются, – перебила она его, все еще жаля голосом.
Муж не сразу понял ее. Потом смысл сказанного ударил резко и больно, и он ответил быстрым
– У меня это было не с сердцем!
– И не о сердце Сэма Харрода речь идет в данном случае.
Он ушел в сторону:
– Джадд слишком уж усердствовал. Я знал это. Пробовал уговорить его сбавить обороты. Черт, я должен был заставить его!
– Мэт, прекрати. Твоей вины тут нет, и ты это знаешь.
Он глубоко вдохнул, шумно выдохнул, как бы признаваясь жене: твоя взяла.
– Где он? – задала вопрос Эмили: напоминание, что она слышала лишь то, что говорилось в телефонную трубку с одного конца.
– Там, за Марафоном. Какая-то сельская больничка… Окружная мемориальная. Помнится, я видел это место: прямо перед тем, как на автостраду выезжать.
– Там это и случилось, на автостраде?
– В дороге, когда он из Нью-Йорка ехал с Маком, тогда то же самое было, – бормотал Мэтью, вертя головой, словно она у него кругом шла, стараясь избавиться от кошмара, так долго мучившего его, разделяя страх, который, должно быть, охватил Мака, когда тот, смертельно пораженный, пытался взмахами руки привлечь хоть кого-нибудь на помощь. Когда наконец полицейский патруль остановился возле него, Мак был уже мертв. – Мне ненавистен этот чертов городишко!
Эмили не сводила с него глаз, ее побледневшее лицо стало прелюдией к неожиданному восклицанию:
– Ой, Мэт, раз он возвращался из Нью-Йорка, какой это ужас для нее!
– Кого?
– Кэй. Ее корабль отплыл сегодня.
– С нее станет!
– Ну знаешь, Мэт…
– А ты бы отправилась шляться по Европам сама по себе.
– Она не сама по себе. Там Рольф. И еще у нее там эта старушка, ее тетка.
– Ладно, ладно, только я все равно скажу…
– Мэт, раскинь мозгами. Кэй и знать ничего не могла, что может случиться что-то подобное.
– Ей следовало бы знать. Мне следовало знать. А я и знал. Твердил ему без конца, что он должен сбавить обороты, поспокойней быть. Черт, мне следовало бы заставить его!
– Мэт, перестань винить себя. Откуда тебе было…
– Вот, он там лежит с сердечным приступом и о чем, ты думаешь, тревожится? О том, чтобы утвердить гранки отчета для акционеров, чтоб мы смогли разослать его во вторник. Черт побери, это моя вина! Это я подгонял его с отправкой по почте до…
– Мэт!
– Ладно, ладно, только не так-то это было важно. Да и все не важно.
Эмили принялась успокаивать:
– Вряд ли все так уж и плохо. Ведь он был вполне в сознании, чтобы попросить кого-то, тебе кто звонил?
– А-а, какой-то доктор сказал, что его фамилия Карр. Главный терапевт у них, что бы это ни значило в такой-то больничке, как эта.
– И что ты собираешься делать, вызвать туда сердечного специалиста?
– Полагаю, так, – хмуро кивнул он. – Только вот что я тебе скажу: это не будет тот тип из Филадельфии, кого мы приглашали к Сэму Харроду.