Ураган в сердце
Шрифт:
– Итак, вы взяли его на работу?
Старческое лицо президента смягчилось от воспоминаний.
– Джадд тогда остался на ночь, на следующее утро ему в Миллбург надо было ехать, вот я и пригласил его на ужин к себе домой. Естественно, разговор пошел о бизнесе: о том, через какой ад мне шагать приходится, о том, в какой дыре мы сидим, – и Джадд начинает заваливать меня вопросами. Что за программа сбыта у нас? Почему мы того не сделали? Почему мы этого не сделали? Я не прочь признать, что он заставил меня крутиться, как на сковородке. Я всегда был производственником. В компании я и отвечал за производство, а все, связанное
– Но если у него не было никакого опыта в сбыте?..
– То-то я и пытаюсь вам втолковать. У Джадда такой склад ума, что… ну, быстро работают мозги, вот и все. Понятное дело, если докопаться до сути, то сбыт – не что иное, как здравый смысл. Но все равно нужно уметь чувствовать, как люди среагируют. Полагаю, именно это у Джадда есть, это и еще много чего другого… Плюс мозги, которые всегда работали на полных оборотах.
– Итак, вы его взяли? – повторил Карр.
– Взять его мне захотелось сразу, с самого начала, можете не сомневаться. Только не думал я, что мне его заполучить удастся, тем более за те деньги, какие я мог платить. Ну я и попросил его дать мне знать, если он встретит человека, который смог бы этот воз потянуть. Ни малейшего представления не имел, что ему самому поработать хотелось, но, черт побери, если ему не хотелось. Первое, что я понял, что мы с ним столкуемся.
– И, насколько я понимаю, поработал он на вас отлично? – предположил врач, которому ответ был ясен, а вопрос он задал, только чтобы поторопить Крауча перейти к вещам, в которых хотелось бы разобраться.
– Как раз об этом-то я и думал всю дорогу, пока сюда ехал, – признался президент компании, тяжко вздохнув. – Общий наш план по сбыту, наша структура франчайзинга – вот что на самом деле приподняло нас, то, как Джадд сообразил увязать расчеты по большим контрактам. Конференция, региональные совещания, семинары для поставщиков – все это шло одно за другим. И работало это не только на сбыт. Он вникал во все. Курсы повышения квалификации для наших продавцов – это Джадд. Наша программа взаимоотношений между сотрудниками – он ее разработал. Эта хрень с профсоюзами…
Году в пятьдесят шестом… До той поры никаких трудовых конфликтов у меня не было. Ребята крепко боялись потерять работу, полагаю. Только потом мы по-настоящему в рост пошли. Пришлось взять много новых сотрудников. Ну, тут к нам посылают банду международных организаторов. Я совсем уж было решил уносить ноги, послать все это к черту. Только Джадд упрямо говорил: нет, посмотрим, что можно сделать. Вот он и раскрутил небольшую кампанию. Все тихо-мирно, ни разу не нарушив ни один закон, зато не успели мы эту кампанию завершить, как в городе и его окрестностях не осталось никого, кто не понимал бы, что получится, если победит профсоюз. Вот они и провели у себя выборы. Сущая чертовщина, какой в жизни не увидишь. Мы расколошматили этих гадов так, что они с тех пор в Нью-Ольстер и носа не кажут. Это для нас было ох каким важным делом.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Джадд, он чем хорош? Дай ему волю в любом деле, даже и думать не надо, в чем именно, и он что-нибудь да сообразит. Я не говорю, что всякий раз по такому случаю следовало в колокола звонить: конечно,
Взяв карандаш на изготовку, доктор спросил:
– Скажите, мистер Крауч: что он был за человек, с точки зрения совместной работы? Трудновато приходилось?
– Нет, я бы этого не сказал. О, порой он немного от рук отбивается, это точно. Иногда его в такую даль заносит, что приходится удерживать. Только я считаю, это намного лучше, чем иметь дело с человеком, которого надо кнутом подхлестывать.
– Другими словами, он человек заводной, в нем бездна энергии и немало напористости?
– Я просто жалею, что у нас таких, как он, немного. Беда с…
Карр быстро задал следующий вопрос, не давая президенту предаваться воспоминаниям:
– Вы говорите, что у вас с ним были хорошие отношения, а как насчет других сотрудников вашей фирмы?
– Ну, полагаю, кое-кого Джадд время от времени против шерстки гладил. Он считал, что, стоит кого-то одного выделить, как, естественно, зависть появится. Вон, скажем, Вэнс Николс, наш главный дизайнер, его так и корчит от того, что лучше всего сейчас продаются ковры (мы их на поток пустили), идею которых Джадд подсказал. С таким сплошь и рядом сталкиваешься в крупных организациях: все ревниво оберегают каждый свой участочек.
– Мне это знакомо, – подтвердил Аарон Карр, вспоминая о разрушительной междоусобице, что велась в Берринджеровском институте, о ревности, что травила ему жизнь в клинике Аллисона.
– Я вам скажу, как я сам в душе считаю, – разоткровенничался Крауч. – Идеи – вот чем жив бизнес и что движет его вперед. Можно взять на работу кучу народу, который будет делать то, что вы ему скажете, тут проблем нет. Только, вот, когда станешь искать того, кто способен придумать действительно что-то новое, чего раньше не было, тогда и выясняется: таких вокруг совсем-совсем немного.
– Значит, мистер Уайлдер, он как раз и есть ваш человек идей?
Президент компании молча окинул доктора пристальным взглядом, словно бы услышал для себя нечто новое.
– Так или иначе, для меня очень много значит – иметь его в компании.
– А как с людьми, которые работают у него в подчинении, он ладит с ними?
– О, на этот счет он не беспокоился. У кого нет проблем с подчиненными? Эти молодые нынче… у них только и забот, чтоб пристроиться да баклуши бить. Только с Джаддом такое не пройдет, он небрежности не допустит. Все должно быть так, чтоб комар носа не подточил.
– Другими словами, он перфекционист, – заметил доктор, хватаясь за существенный признак, столь же, несомненно, важный, как и все остальное в общей картине личности, предрасположенной к инфаркту.
– Черт меня возьми, если я стану пенять ему на это, – раздраженно буркнул Крауч. – Кое-кто из наших пеняет. Говорят, мол, он чересчур суетится по мелочам, которые на самом деле значения не имеют, только я всегда говорю…
– Мистер Крауч, скажите мне вот что: этот перфекционизм, он в последнее время не заметнее обычного выражался? Скажем, за последние год-два?
– Да нет, я бы этого не сказал, – ответил Крауч, хотя особой уверенности в его голосе не было.
– Как у него со здоровьем было, здесь есть что-либо примечательное?