Ураган в сердце
Шрифт:
Все в Хэйгуде отнеслись к статье Флойда Фултона так же, как и отец. Большие говоруны с Главной улицы обещали, коли Флойд Фултон еще раз заявится в Хэйгуд, облить его смолой, вывалять в перьях и вывезти вон из города на тачке. И многие месяцы, пока наконец внимание говорунов не отвлекло избрание президентом Франклина Д. Рузвельта, еще шли разговоры о том, как славно было бы отыскать мерзкого болтуна.
Исполняя просьбу в телеграмме, Джадд написал отчет о том, как «восприняли на месте»: абсолютно в соответствии с фактами (как и положено у порядочного журналиста), ничего не утаивая, в том числе и угрозу смолой полить и вывалять в перьях. Отчет он отправил в простом конверте без обратного адреса, зная, что старый Касс Пристли на почте плевать хотел на тайну почтовых отправлений в США. То ли уловка сработала, то ли старый Касс был слишком туп,
8
«Нью репаблик» и «Нэйшн» – солидные, уважаемые политические и познавательные издания, «Бойз лайф» – популярное издание для подростков.
Джадд продолжал писать Флойду, сочиняя каждое письмо, словно статью в «Кольерс», сообщал обо всем, что происходило в Хэйгуде, всякий раз надеясь, что Флойд воспользуется хотя бы одним абзацем из его описаний. Такого не случилось ни разу, зато журналист всегда отвечал. Раз шесть присылал он книги или журналы, а однажды даже – гранки новой книги о русской революции, которая еще и напечатана-то не была.
Потом все это прекратилось. После того как три письма Джадда остались без ответа, он, охваченный дурными предчувствиями, которые только усиливались от того, что в «Кольерс» давненько уже не было статей Флойда Фултона, написал письмо, адресованное «Редактору журнала “Кольерс”», в котором попросил предоставить ему сведения на сей счет. Ответ подтвердил худшие его опасения: «Мистер Фултон больше не работает у нас в штате, и мы не располагаем адресом, куда могли бы переслать ему ваше письмо».
Прошло почти два года. И вот однажды вечером после ужина отец оторвался от чтения «Де-Мойн реджистер» и воскликнул: «Так, что ты будешь делать… Как я понимаю, мистер Флойд Фултон наконец-то предстает в своем истинном свете». И вслух прочел заметку с рассказом о том, как Флойд Фултон, один из американцев, сражавшихся на стороне коммунистов во время Гражданской войны в Испании, был ранен, а после бегства через Пиренеи теперь поправляет здоровье в Американском госпитале в Париже. В ту ночь – тайком – Джадд писал письмо, надеясь вопреки надежде, что письмо с одним только адресом: «Франция, Париж, Американский госпиталь» – как-нибудь да дойдет.
Прошли недели, и однажды его, возвратившегося днем из школы, у дверей встретила мать с письмом, на котором стоял штемпель: «Париж, Франция». Мать отдала ему письмо, спрашивая: «Ты ведь написал Флойду Фултону, да?» И, когда сын признался, сказала: «Думаю, мы не скажем об этом твоему отцу», – и ушла, отвернувшись, давая сыну возможность прочесть письмо наедине. Много времени спустя именно этот случай с матерью застрянет в памяти намного дольше, чем любой другой.
В письме Флойда Фултона из Парижа говорилось, что он наконец-то готов начать работу над своим романом об индейцах. В основу его собирается положить историю Черного Ястреба и, как только вернется в Штаты, отправится в Айову поискать кое-чего в исторической библиотеке штата. Сможет Джадд приехать в Айова-Сити повидаться с ним? Джадд написал в ответ, что сможет, а сам раздумывал, как это он сможет, не ставя в известность отца. Впрочем, задачка эта сама собой обращалась в ничто по мере того, как неделя проходила за неделей, а от Фултона не приходило ни словечка.
Потом громом среди ясного неба прозвучал однажды вечером телефонный звонок: Флойд Фултон сообщил, что вообще-то он уже в Айова-Сити. Джадд почувствовал себя в затруднении, не знал, что и сказать. Тогда он помогал мистеру Дуайту
Решение было принято случайно. Не будь – как раз в те выходные – встречи в Айова-Сити участников драматургического конкурса среди старшеклассников штата Айова, он, возможно, и не поехал бы, а уже съездив, пожалел об этом. Было бы куда лучше, если б в памяти Флойд Фултон так и остался в куртке, с шарфом в разноцветную клетку на шее, а не этим поразительно постаревшим (никак не меньше сорока пяти) мужчиной, с кем он просидел все послеобеденное время в сером, пропахшем сажей гостиничном номере.
Притворно заинтересованно говорили о романе, жалко бравируя утверждениями, что права на него, конечно же, купит какая-нибудь кинокомпания, едва он будет написан. Только Джадд быстро понял: ничего путного из этого не выйдет, так, останется лишь мечта потерпевшего поражение человека. Слава Флойда Фултона, похожая на ослепительный метеор, погасла, оставив за собой след из долгов, невыплаченных алиментов, пустых бутылок и сотни нарушенных обязательств, которые теперь, очевидно, закрыли ему двери всех редакций, куда некогда он с таким небрежным изяществом входил. Многое из этого Флойд Фултон вяло признавал, остальное же просто-таки лежало на поверхности, чтобы этого не заметить. Снова и снова он оплакивал ту неразбериху, какую сотворил из своей жизни, оправдывая жалость к себе тем, что стремился преподнести это как предостережение, умоляя Джадда не быть дураком, каким был он. Джадду такие предостережения были ни к чему: хватало и примера.
То был последний раз, когда он видел Флойда Фултона живым. В следующий раз будет только безжизненное лицо в морге Джерси-Сити, увиденное после кошмарного случая. Тогда Джадд учился на первом курсе в Колфаксе, и вот однажды ночью он проснулся: кто-то неистово барабанил в дверь его спальни, – когда же он открыл дверь, то увидел декана, за спиной которого толклись полдюжины ребят, и все они уставились на него, как на призрака. Полиция Джерси-Сити, по-видимому, телеграфировала в Айову, в Хэйгуд, что Джадд Уайлдер был найден мертвым в местном отеле. Отец, разумеется, позвонил декану. Джадд сам сообщил отцу по телефону, что он жив-здоров, и его меньше поразила глубина испытанного отцом облегчения, чем его же скорое изменение отношения, ведь только что он был уверен, что Джадд ввязался в какую-то ужасную историю.
Кем бы ни был мертвый человек, но он, должно быть, знал Джадда Уайлдера, и декан, опасаясь, как бы не оказался неблагоприятно замешанным Колфаксский колледж, отправил его в Джерси-Сити помочь полиции опознать тело. Что-то подсказало Джадду, еще до того, как была отогнута простыня, кто это будет. Чувствуя себя виноватым, вспоминая, как много некогда Флойд Фултон значил для него, терзаясь от того, что, возможно, подвел его в тот день в Айова-Сити, он сделал все, чтобы помочь властям. Полиции в конце концов удалось разыскать сестру Флойда, озлобленную жизнью женщину, для которой еще одним ударом стало самоубийство брата. Джадд тоже решил, что это самоубийство, и вздохнул с облегчением, как и сестра Флойда, когда врач судебно-медицинской экспертизы сказал: «Нет, это не было самоубийством, теперь мы в этом уверены. Причиной смерти стала коронарная окклюзия с инфарктом миокарда, то, что в обиходе зовется сердечным приступом. Если бы он поехал в больницу, вместо того чтобы торчать в этом мотеле».
Но ведь он-то попал в больницу. Красная бирка. «джадд уайлдер»… Он должен выбраться отсюда!
Силой прокладывая себе путь, он продирался сквозь обволакивающий туман, отыскивая лицо медсестры… Где она была?
Потерявшись, он на миг подумал, что его снова уносит. Но – нет, туман рассеялся, лицо обозначилось четко, другое лицо, мучительно знакомое… только никак не вспомнить, пока память будто прорвало… «Доктор Карр»…
Должно быть, он сказал это вслух, потому что ответом стала улыбка и тихий голос спросил: