"Уран" почти не виден (Урановый диверсант)
Шрифт:
Музей примостился под лесистым склоном горы, и походил на старый советский кинотеатр. Громадный бетонный "брусок", отделанный белым мрамором, с застекленным фойе первого этажа и какими-то афишами на фасаде у сиротливо торчащего фонарного столба. Перед фасадом застыл на постаменте старенький сторожевой катер с глядящим в синее небо тонким стволом пушки. И слева, и справа от катера, добавляя в нелепую картину абстракции, произрастали куцые пальмы. Через улочку – по другую сторону от музея, раскинулся квартал почти одинаковых четырех и пятиэтажных домов.
Дорохов
– Ну, баня. Ну, римская… И на кой хрен она мне сда…
И вдруг, оборвав недовольный шепот на полуслове, остановился с зажатой в зубах сигаретой…
Чуть ниже крупной надписи имелась другая – набранная мелким шрифтом и, видимо, перечислявшая те услуги, что имел удовольствие получить заглянувший в заведение клиент. И одним из первых в списке значилось слово "Therme"…
– Вот она, проклятая термодинамика, – проворчал майор. Делая последнюю затяжку, оглянулся назад – убедился в отсутствии слежки; и, швырнув в урну недокуренную сигарету, уверенно направился к темневшей под вывеской двери. – Ну, Александр Сергеевич! Ну, японский конспиратор!…
Вряд ли эти бани являлись точной копией римских терм. Скорее, они были жалкой пародией, устроенной из расчета на падких до громких названий туристов. Впрочем, в настоящие термы Артур никогда не хаживал, потому и оценивать соответствие оригиналу не брался. К тому же, все его помыслы в данную минуту дружно устремились совершенно в ином направлении.
Окунувшись в полумрак сумрачного фойе, он продолжал исполнять роль добропорядочного гостя Хайфы, думая при этом о предстоящей встрече, и машинально читая идиотские надписи на латинском.
"Capsarium" – значилось над окошечком кассы.
Протянув несколько купюр и получив сдачу, молодой человек хотел было направиться дальше – к двери с табличкой "Apodyterium", да кассир затараторил на тарабарском, тыча пальцем в бумажник, наручные часы и висевшую на ремешке камеру.
– Ясно-ясно, – кивнул понятливый турист, сдавая на хранение ценности, – стало быть, молитвы не спасают Святую землю от воришек…
Служитель термы подал взамен оранжевый пластиковый ремешок с болтавшимся сбоку ключиком, и галантным поклоном предложил отваливать от оконца.
Зал с поэтическим названием "Аподитерий", на поверку оказался банальной раздевалкой с терпким запахом каких-то эликсиров или травяных настоек. Усмотрев на ремешке выведенный несмываемой краской номер, Дорохов отыскал шкафчик с теми же цифрами; отпер ключиком замок и обнаружил внутри стопку чистого и отглаженного белья: два махровых полотенца, две простыни, шапочку. Внизу лежали упакованные в целлофан резиновые тапочки невероятного размера…
Раздеваясь, он осторожно разглядывал
В небольшой и ярко освещенной комнате под названием "Элеотезий" стояло в ряд шесть топчанов. На двух из них блестели нагие мужские тела; два крепких массажиста колдовали над млевшими от удовольствия клиентами. "Так… здесь его нет", – повернул майор к следующей двери.
Вдоль стен "Gymnasion" располагался с десяток тренажеров, и лишь единственный пожилой еврей – должно быть, завсегдатай термы, изъявил желание бряцать железками на одном из них.
"Tepidarium" встретил приглушенным желтым светом и упругой волной теплого воздуха. Посередине внушительного помещения рябил бирюзовыми бликами бассейн, вокруг него – вдоль украшенных мозаикой стен, ютились узкие каменные лавочки.
"А тут придется слегка задержаться. Во-первых, не стоит бегать по всей бане и привлекать внимание. А во-вторых, многовато народу – всех сразу не разглядеть…"
В терпидарии находилось, по меньшей мере, три десятка человек. Кто-то, не шевелясь, стоял по шею в воде; кто-то медленно плавал вдоль невысоких бортиков. Но большинство мужчин спокойно восседали на лавочках – либо молча, либо негромко беседуя.
"Вероятно, это некий предбанник – для предварительного разогрева, – предположил Дорохов, – здесь тепло, но не жарко. А настоящая парная должна быть дальше".
Под дальним сводом действительно белела очередная табличка, но расстояние не позволяло разобрать букв. Да его и не интересовали названия из давно умершего языка. Мучил другой вопрос: куда подевался Оська? Потому и собирался рассмотреть лица тех, кто обосновался в теплом зале со сводчатым потолком.
"Странно, но почему-то никто не выходит из парилки", – осторожно разглядывая соседей, отметил Артур. Дверь с белой табличкой изредка открывалась, и в клубах белесого пара исчезал очередной желающий пропотеть. Однако обратно в терпидарий он уже не возвращался…
Вскоре молодой человек не вытерпел бездействия: встал, бросил на лавку шапочку с простынкой, скинул с ног резиновые "лыжи" и подивился искусственной теплоте каменного пола. Сашку в зале он так и не узрел, а перед заходом в "Caldarium" – самое жаркое помещение с горячими ваннами, следовало ополоснуться в теплом бассейне. Так, во всяком случае, поступало большинство посетителей термы.
Отправился в воду и он…
По мере знакомства с римской экзотикой беспокойство майора усиливалось. В кальдарии капитана тоже найти не удалось – напрасно он вглядывался в силуэты людей сквозь плотный горячий пар, напрасно обшарил пятиметровую горячую ванну. Бесшабашного грузина нигде не было…
С досады Дорохов снова взялся вспоминать каждую строчку письма Александра Сергеевича, напрягать фантазию и обдумывать последствия самого скверного из вариантов – если встретить напарника не удастся.