Уравнение со всеми известными
Шрифт:
Хрясь! Хрясь! Ника раздавил обоих чудовищ.
— Прекратить писки-визги! — стал он наводить порядок. — Все по местам! И до моего возвращения сидите тихо. А я пошел за Приветовной. То есть, тьфу! За Варварой Аветовной, — спохватился он.
В другое время мы все покатились бы от хохота. Надо же: завуч назвал биологичку нашим прозвищем. Но тогда ни один из нас даже не улыбнулся.
Ника ушел. Едва за ним закрылась дверь, Галька Попова захныкала:
— Клавдия Михайловна, можно мне выйти? Не могу я тут больше сидеть!
Зойка Адаскина
— Клавдия Михайловна, я тоже не могу! Ведь это по мне ползло.
И слезы в три ручья. Адаскина это умеет. И широко пользуется для собственной выгоды. Но на сей раз Клава не разжалобилась. Наоборот, только сильнее обозлилась:
— А мне, в таком случае, тоже с вами выйти? Если тебе, Адаскина, страшно сидеть за своей партой, иди к доске и отвечай.
— Ой, Клавдия Михайловна, у меня от страха что-то в голове все перемешалось, — попробовали отбояриться Зойка.
Но Клава уже закусила удила. Полагаю, ей стало стыдно, что она при нас так испугалась. И теперь она вымещала свой стыд на Адаскиной.
Зойка поплелась к доске. Вернее, к висевшей поверх нее карте. А, главное, тема у нас была про охрану окружающей среды и правильное и неправильное использование природных ресурсов. Даже учебник можно не читать. И без него в общих чертах ясно. Но у Адаскиной после мадагаскарского таракана, наверное, крыша временно съехала. Стоит у доски, чего-то там мямлит, и все мимо.
— Садись, Адаскина, — сердито произнесла Клавдия. — Скажи спасибо тараканам. Если бы не они, я бы тебе сейчас в журнал двойку выставила. Но сегодня прощаю. Только учти: на следующем уроке обязательно тебя вызову.
Я, конечно, сразу просек: дело не в том, что Клавдии стало Адаскину жалко. Нет, она себя жалела. Ведь чтобы Зойке пару в журнал поставить, надо его как минимум открыть. А Клава раздавленного таракана боялась. И, в общем-то, я ее осуждать не мог. Меня бы, наверное, самого стошнило. Ну, понимаете, все, что угодно, только не тараканы.
Дверь опять распахнулась. В кабинет вбежали Ника и Приветовна.
— Показывайте, что тут у вас, — потребовала она.
— Раскройте сами журнал и смотрите, — демонстративно отошла в сторону географичка.
Варвара Аветовна раскрыла. Она у нас человек привычный. Биолог. Лягушек сама вскрывает. Но даже ее передернуло. Видимо, дохлый мадагаскарский здорово там размазался.
— Н-да. Экземпляр, — вырвалось у Приветовны. — Только у нас, в живом уголке, таких нет.
— Но вы же сами, помнится, мне говорили, что ежика кормите... — вякнул было Ника.
— Я? — с яростью перебила его биологичка. — Вы хоть бы слушали, Николай Иванович, как следует, когда вам что-нибудь говорят. Это не я, а вы моего ежика тараканами кормите. Школе года еще не исполнилось, а из столовой рыжие прусаки по всему зданию расползаются. Ежик, конечно, их ест, а вдруг они отравленные? Что тогда с нашим ежиком будет?
— Варвара Аветовна, — нахмурился Ника. — Значит, все-таки кормите.
— Ничего подобного! — топнула ногой она. — Тараканы
И она ткнула Нику острым наманикюренным ногтем в плечо.
— Я-то при чем? — сделался красным, как помидор, Ника. — Прекрасно ведь знаете, что столовая ко мне никакого отношения не имеет. Я завуч. И вообще, лучше объясните мне с точки зрения биологии, каким образом эти твари тут очутились?
— Из бананов, — уверенно ответила Приветовна. — Больше неоткуда.
— Из каких еще бананов? — прибалдел Ника.
— Которые у нас в столовой вторую неделю продаются. Вот с ними вместе в ящиках и завезли из Латинской Америки. А в России такие никогда не водились. Климат не тот. И вообще, Николай Иванович, у меня урок. Разбирайтесь сами со своей столовой.
— Говорят вам, она не моя, — вновь возразил ей Ника, однако Приветовна, громко хлопнув дверью, уже удалилась.
Остаток географии мы кое-как отсидели, зато на других уроках этого дня тараканы продолжали возникать, причем не только у нас, но и в разных других классах. Шустрыми оказались эти мадагаскарские ребята.
Каждый раз, как мне зачем-нибудь требовалось залезть в сумку, я весь напрягался. Ну, прямо минное поле. Зато раз от раза я все сильней убеждался, что в своей нелюбви к тараканам мы с моим предком не одиноки. Большинство учителей и учеников реагировали на появление крылатых монстров одинаково. То есть воплями и перекошенными физиономиями. И ни один человек не сказал: «Ах, какая прелесть, какие симпатичные!»
Вот почему-то считается, что все девчонки мышей боятся. Но у нас года два назад парень один в классе учился. Сейчас его уже нет. А тогда он как-то приволок в школу свою личную мышку. Так наши девчонки до полусмерти ее затискали. И то и дело верещали: «Ах, хвостик! Ах, глазки! Ах, лапки, прямо как ручки!» Однако про Антиповских тараканов никто из них доброго слова не сказал. Зато недобрых очень даже много.
Кстати, я вообще не знаю, кто тут и кому отомстил. Потому что мужики наши на стихийное перемещение тараканов тоже реагировали крайне нервно. И никакой радости победы в наших рядах не ощущалось. Все уже несколько запарились от этих тварей. И то и дело говорили:
— На фига мы с этими тараканами связались? Надо было что-то получше придумать.
А Тимка возражал:
— Не нравится, сами бы и придумывали. Только, по-моему, вы зря: все идет классно.
Но так он говорил только до последнего урока. А на последнем уроке (это была как раз зоология с Приветовной) Сидор вдруг прямо среди ее объяснений взвыл и, выскочив в проход, сперва запрыгал и задергался, а потом начал стаскивать с себя рубашку.
Мы сначала вообще не въехали в ситуацию. Ну, полное впечатление, будто у мужика шарики за ролики заехали. Приветовна тоже было испугалась. А потом решила, что он придуривается. И наехала на него: