Уравнитель. Спецназ по-боярски. Том 1
Шрифт:
Но здесь другая ситуация, видно, что мать и отец пекутся не только о судьбе своего рода, о Московии, но и о судьбе страны в целом.
— Ну всё, Ксения, матушка, разговор закончен, — отец с нежностью смотрит на мою мать, но дает ей понять, что его мнение и решение последнее.
Совет — это хорошо, — думаю я. — Послушал женщину — сделал по — своему, так было всегда на Руси.
Стол ломился от еды, но мне кусок в горла не лез. Сначала я слушал внимательно диалог родителей, мотал на ус, что происходит в этом мире. А потом отец снова
— Как только лекарь даст Дмитрию Тимофеевичу снадобье, очищающее кровь и дающее дополнительную энергию, мы поедем в высшую школу магии Московию. Князь покажет декану свое умение и они примут решение.
Мать охает, но молчит.
Я же понимаю, что дело совсем плохо, и мне становится немного жаль родителей. Они вкладывали в нас с меркурием душу, учили с детства управлять поместьем, воинскому делу и этикету. Ждали, чтобы проснулась родовая магия, и тогда, мы бы заняли место подобающее нам в сложной иерархии государства.
Но всё пошло не по плану, и они сокрушаются.
Я же вспоминаю слова Елены, чертовой сектантки языческой.
Это что же получается? Князья и государевы люди знают меньше чем язычники?
Почему так?
Потому что язычники всегда оставались верны своим богам, тем, которые «родили» русскую землю, за это энергетические сущности служат им верой и правдой. Они на одной стороне, поэтому славянские боги доверилилюдям из народа секрет — как сохранить землю русскую.
— Отец, я хочу поговорить с тобой насчет инициации… — решаюсь рассказать предку о предложении, которое поступило из «народа». Понимаю, как для рода Трубецких важна их клановая магия, не хочу брать на себя решение за весь род. Пока жив отец, он должен знать, что у меня в мыслях.
— Дмитрий Тимофеевич, — голос отца жесткий и непреклонный. — Ты пользуешься моей добротой. Негоже заставлять отца ждать, пока ты лясы точишь, о мироздании рассуждаешь, не сумев даже магию оседлать.
Впервые слышу, как князь выказывает свое недовольство мною.
И в этот момент в меня будто дух какой вселяется.
— Отец! — голос рыкающий, слышу будто со стороны. — Ты знаешь, как много я учился тому, чтобы стать боярином, воеводой, управителем земель русских. Военное дело освоил, азы магии вызубрил на зубок, прочитал тысячи книг о мире. Я себя не жалел, и не пожалею впредь. Поверь! Я одолею врагов. Найду и накажу тех, кто посмел отравить меня. Найду похитителей артефактов. Вот поеду туда и найду!
Ого, похоже, этот тщедушный паренек нарывается на неприятности.
Но на душе у меня становится спокойнее, путешествовать в новом мире веселее с тем, кто разбирается в нем.
Вижу, как огонь снова поселился в глазах отца и матери.
— Я только к лекарю, туда и обратно, — быстрыми перебежками устремляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.
Сейчас меня вылечат, и его вылечат. Тогда мы сможем сдать чертов экзамен, сжечь дотла эту школу, где должны учиться только отличники. А что делать
Ответ напрашивается один: — топать в школу бытовой магии. Становиться стюардом или пилотом воздухоплавательного средства, а потом всю жизнь летать по небу на дирижабле, возить князей и их дочек туда-сюда.
Моментально вспоминаю дар Дуняши, от такого я бы не отказался — раздевать девушек одним поворотом амулета.
Правда злотовласка сказала, что камень действует только на господина, которому служишь. Так сказать, магия ограничена в пространстве, пол мира красивых женщин не разденешь.
Черт. Мне же всего пятнадцать лет. Мысленно одергиваю себя.
Подлетаю к огромной дубовой двери, хватаюсь за ручку и тут же одергиваю руку, ошпарив пальцы.
Спустя мгновение дверь открывает старик, похожий на профессора — длинная седая борода, худощавый и невысокий. Смотрит на меня сверху –вниз.
— Наконец-то, князь, я уже вас с собаками собирался разыскивать.
Узнаю голос, который сулил мне князю Трубецкому смерть.
Это что же получается, что придворный лекарь пытался меня убить?
А сейчас угрожает бешенымисобаками?
Позвать охрану?
— Князь, ты чего на пороге застыл? — из комнаты, в которой дымятся банки и склянки и пахнет черт-те чем выглядывает еще один старик, такой же как первый. И голос у него один- в — один.
Радуюсь, что не успел позвать стражей, кого бы я сдал? Теперь неясно кто из них плохой, кто хороший.
Моя новинка:
Я погибаю в бою, но перерождаюсь в теле бойца в СССР. 1984 год. Меня отправляют в зону боевых действий. А на поле боя, понимаю, что на меня охотятся не только боевики https://author.today/reader/399689/3697744
Глава 4
Слегка покачиваясь и чувствуя, как кровь пульсирует в висках, я бросаю суровый взгляд на лекаря, и, не удержавшись, тычу пальцем ему прямо в грудь.
— Э-э, — бурчу, нахмурившись, — ты, кто вообще такой?
Старик не мигает, лишь окидывает меня тем самым бесстыжим взглядом, будто я действительно забыл, кто он такой.
— Кирилл Парамонович, — представляется он с поклоном, и в голосе его слышен укол раздражения.
Я щурюсь, вглядываясь в его глаза, пытаясь разглядеть в них что-то подозрительное. Ведь если кто и мог меня отравить — то явно этот хитрый старик, Кирилл Парамонович.
— А это кто? — киваю на другого старика, стоящего рядом, — опять новый помощник?
Кирилл хмыкает и указывает на похожего на него до ужаса старика — близнеца.
— Князь, это брат мой. Мефодий Викентьевич. Из Владимира приехал с крестным ходом. Аптекарь он.
Я прищуриваюсь, переводя взгляд с одного на другого. Да уж, «в гости заехал». Прямо как нельзя вовремя.
— Понятно, — бормочу скептически, усмехаясь. — По крайней мере, один из вас точно умеет писать, и мази всякие готовить, а второй — читать и втирать.