Урбанизатор
Шрифт:
Соль — ценность, мучной клейстер — аналогично. По технологии обжига хорошо — за один раз, по технологии выживания… не сейчас. Мало сделать, надо сделать дёшево. В рамках сегодняшних наших возможностей и потребностей.
Ещё Горшеня экспериментирует с нефриттированными глазурями. Простейшая: глет свинцовый (65 %), кварцевый песок (30 %), глина (5 %). Температура обжига — 1000 ®С.
А вот фриттированные… Их надо предварительно сплавлять при 1200–1300 градусов. Пытается сделать. Его печка выдерживает. Но… пока безрезультатно.
По сути, Горшеня, с
Несколько отстаём: название произошло от Майорки, откуда в 1115 г. были впервые вывезены генуэзцами, как военная добыча в борьбе их с пиратами, испано-мавританские керамические сосуды и поливные плиты, послужившие для итальянских гончаров образцами.
Или — опережаем? В России расцвет майоликового производства — XVIII век. Ну, Гжель, это ж все знают!
Вот тут… Ломоносов, знаете ли, спать не даёт. В 1763 году в книге «О слоях земных» он писал о глине Гжельской:
«…Едва ли есть земля самая чистая и без примешания где на свете, кою химики девственницею называют, разве между глинами для фарфору употребляемыми, какова у нас гжельская… которой нигде не видал я белизною превосходнее…».
«Гжель» — слово балтийское. Сходно с Гжатью. Производное от балтийского gud(i)-el- (древне-прусское 'кустарник').
В основе — Гжельско-Кудиновское месторождение жирных огнеупорных глин. Глина залегает прослойками, между глиняными пластами находятся слои песка, которые достигают «несколько сажен толщины». Первый слой — глина красная — «ширёвка»; далее «пушнина» — жёлтая, средняя по качеству; в самом низу лучшая тонкая белая глина — «мыловка», которая используется для изготовления фарфора и фаянса.
Гжель — далеко. В шестидесяти верстах от Москвы. Там копать надо, семьями и артелями, «жилу искать». А здесь… Здесь вскрытая оврагами толща Окско-Волжской возвышенности. И меня начинает трясти. От того, что и вскрытого — не увидел.
— Горшеня, а где ты белую глину взял?
— А… это… ну… тама вона… а чего? Нельзя?
— Льзя. Покажи.
По склону оврага чуть ниже вскрытого шурфами края основного, красного глинища — белая полоса. Сажень высотой, три-четыре шириной. Уходит куда-то в склон. Дальше перекрыто старым оползнем.
Ё-моё!
Факеншит!
Ваня! Спокойно!
Рояль?! Нет — подарок. Подарок знающему и умеющему внимательно смотреть.
Собственно, и само красное огромное глинище, практически на окраине большого города описано только в 50-х годах 20 века. А раньше? «Руки не доходили»? Столетиями…
Если я правильно помню: найденное Горшеней — вообще одно из двух в мире месторождений белой глины такого качества.
— Посылай людей бить шурфы. Там, там, и дальше шагов через двадцать. Хочу знать — сколько её.
В 21 веке — не используется. В моё время меньше сотен тысяч тонн — не интересно. А мне, здесь и сейчас — и одна тонна — подарок. Редчайший.
Связка:
Блин! Прямо под носом!
Не болтаем, не хвастаем, спокойно, по плану… Пусть ребята работают нормально. Пока.
Вот сейчас Горшеня смешивает все, что ни попадя, и пытается получить приличный состав. Чтобы покрывать посуду глазурью из смеси окисей свинца, олова, меди, железа… Интересно: а откуда гжельцы окись кобальта брали? Для своего ярко-синего рисунка? Неужели из Тунаберга в Швеции таскали? Где-то оно должно быть рядом.
А пока пробуем смеси. Чтобы раскрашивать сосуды огнеупорными красками. В вариантах и под-глазурной, и по-глазурной росписи, по сырому и по обожжённому. Других материалов у нас нет. А органические краски — горят.
Получили тёмно-коричневую поливу на основе ржавчины. Эстетически… не очень. Но есть конкретная проблема: гидроизолирующее покрытие для водопровода. Трубы для подачи воды наверх придётся делать керамическими. Им поры мучной болтушкой — не залепишь. С трубами — куча забот. Обжигать на боку — нельзя. Надо, как горшки — «стоя». Нужна печка высокая. Я бы хотел трубы саженей в пять, но… Или можно делать короткие, по метру — полтора, а потом соединять, стыки замазывать глиной и сквозь печь — «лёжа» протаскивать? А по месту чем соединять? Манжеты? Чашки с набивкой?
Ещё — пытаемся сварить стекло.
Вы будете смеяться — нет достаточного количества приличного песка. Нет просто нормального чистого кварцевого песка! В округе должно быть не меньше десятка промышленных месторождений моего времени. И с сотню — достаточного по нынешним потребностям размера.
Они где-то тут есть, но… Бить шурфы под снегом, не видя толком местности… Шесть проб попробовали — только одна дала приличный материал. «Карман» вокруг неё маленький. Надо расширять географию геологии.
Не сейчас.
Горшеня работает с вещами, близкими к варке стекла. «Фритты» — сырьё для нормального стекловарения в Средневековье и Древнем мире. Первая стадия, первая печка в промышленном комплексе. Мне б стекла — аж пищит! Казалось бы: поставил рядом вторую и хоть застеклись. Но… нет огнеупоров, нет песка, нет извести негашёной. То есть, оно, конечно, всё здесь есть. Но где конкретно — пока не знаю.
«Земля наша богата
Порядка только нет».
Нафиг-нафиг! Не буду Рюрика звать! Весна придёт — сам разберусь. Где тут, в каком порядке — что лежит. В смысле: залегает.
Горшеня удовлетворённо отходит от печки — новую партию посуды загрузили, теперь можно и передохнуть.
— А отгадай-ка, Воевода, загадку: плотники без топоров срубили горенку без углов? А?
Вокруг довольно много народу: работники самого Горшени, ученики-подмастерья, плотники, доделывающие строения для гончаров…
Между гончарами и плотниками давнишняя… нет, не вражда — соперничество. Каждая группа считает своё дело самым важным, самым тяжёлым, самым изощрённым.
— Ну что, косопузые, сможете срубить горенку без углов?