Уроборос
Шрифт:
Я задумался над собой, над тем, кем являюсь сейчас, и кем стал в недалёком будущем.
И чем больше погружался в рефлексии, тем большее отвращение к себе я испытывал. Сильнейшая пешка Гремори? Красный император драконов? Кумир всех детей Преисподней? Если так посмотреть, я добился немалых успехов, мне даже удалось сдать экзамен и стать дьяволом среднего ранга.
Но была другая сторона монеты. Как человек… Вернее, как демон, я не добился ни малейшего прогресса. Я оставался все тем же жалким одержимым сиськами извращенцем, единственная магия которого уничтожала платья девушек, платья, которыми они так дорожили. Моя фиксация на сиськах приводила в депрессию не только моего партнёра, но и даже его вечного соперника Альбиона. Именно из-за
Какое отвратительное лицемерие! Я, строящий перед Мацудой и Мотохамой крутого, на самом деле был ничем не лучше их! Нет! Если я хочу перестать быть ничтожеством, мне следует измениться! Мне следует развиваться и идти вперёд! Осваивать новую магию и расширять кругозор, не почивать на лаврах одержимого сиськами извращенца, а стремиться к новым вершинам!
Кто сказал, что мир заканчивается на одних лишь сиськах? Нет, сиськи, в особенности огромные буфера моей Риас, восхитительны и божественны! Но я воздам должное и остальным частям прекрасного женского тела! Попки! Бёдра! Ножки! Животик! И даже изящная женская спина – всё станет объектом моего восхищения! Попки ни за что не достанутся Вали!
А магия? Россвайс, чьё платье я так неосторожно разрушил (пусть и открывшееся зрелище того стоило), указала на то, что оно стоило 800 иен. Но я был глух к её словам, не понял, что по сути её ограбил, меня в тот момент занимала лишь фигура прекрасной валькирии, её полная красивая грудь. Нет! Я должен расти и развиваться! Моя магия должна снимать платья не разрушая!
Когда наша свита столкнулась со Легендарным Мудрецом, когда этот мятежный священник Церкви продемонстрировал свою божественную магию, я всего лишь пытался отстоять свою правоту. Мне хотелось доказать, что он ошибается, что наслаждение женским бельём – ошибочный путь, и сосредоточиться стоит лишь на прекрасных женских телах. Я был ослеплён своим самомнением, горд от торжества победы и не увидел самой сути – что наслаждение женскими прелестями может принимать разные формы, что святая магия Мудреца позволяла оголять женские тела, несмотря ни на какую одежду. Это было вершиной, пиком извращенческого подглядывания, но я был слишком напыщен, чтобы это осознать.
Разрыв Одеяний – прекрасная и сильная магия, идущая из глубин половозрелой мужской души. Она не раз выручала, вырывала победу из лап поражения, спасала тех, кто мне дорог. Но это не значит, что я должен на ней остановиться. Человечество придумало множество извращений, бесчисленное количество фетишей. И я, Извращённый Дракон, не должен зашоривать свой взор на одном-единственном!
Теперь, оглядываясь назад, вызывает недоумение мой выбор фамильяра. Я был настолько поглощён видом тентаклей, пожирающих женскую одежду, так обильно пускал слюни на стремительно обнажающиеся девичьи тела, что не позволил себе задуматься, что фамильяр-слизень будет абсолютно бесполезен! Для чего мне фамильяр, уничтожающий женскую одежду, если то же самое делает моя магия? Слим-таро, я буду помнить о тебе всегда, но прости, нам не суждено быть вместе! Голый прагматизм побеждает чувства! Твои тентакли не станут частью моей жизни, оставшись постоянным элементом множества эроге! И моим новым фамильяром станет либо существо, способное превратиться в красивую девушку, как та летучая мышка Президента Риас, либо что-то, позволяющее превзойти возможности извращённого дракона! И пусть мечта об сексапильных ундинах, по чьей нежной коже стекают капельки влаги, была разбита суровой реальностью (бугрящееся мышцами существо, появившееся из озера, запросто смогло бы стать лучшей подружкой Мил-тан), но я не должен прекращать попыток!
Я стану сильнее! Я стану лучше! Я стану извращённей! Я…
Лёгкий стук в дверь прервал мои размышления. В комнату вошла мама. У неё в руках был поднос, на котором стоял стакан с отвратительно выглядящей белёсой
Непоколебимый дух дракона взметнулся ярким пламенем, и я издал героический стон. Мама нежно улыбнулась, приподняла рукой мой затылок, и я начал глотать омерзительно выглядящую жидкость, чем-то напоминающую слизевые щупальца Слим-таро.
***
Я не знал, что было тому виной – то ли волшебно отвратительный напиток, то ли то, что вчерашние нагрузки были именно «разминкой», то ли моя драконья сущность, но с утра я чувствовал почти сносно. Отмахнувшись от угроз яндере-будильника, я натянул спортивный костюм, и, наскоро сполоснув лицо чтобы отогнать сонную одурь, поплёлся на встречу с Мил-тан.
Мне казалось, что после вчерашнего Мацуда и Мотохама растеряют свой пыл и ни за что не придут. Но я недооценил силу девочек-волшебниц. Мил-тан тоже не верил в их решительность, поэтому забрал их из дому сам. Родители Мацуды и Мотохамы оказались такими же предателями, как и мои. Вместо того, чтобы вызвать полицию при виде странно одетого подозрительного громилы, на лице которого была написана готовность к убийствам, разрушениям и неуплате налогов, они обрадовались! Они плакали, становились на колени и отвешивали глубокие поклоны! Ведь по какой кривой дорожке ни повёл бы этот монстр, всё равно вероятность для сыновей не умереть девственниками многократно возрастала! Вот так ты разочаровываешься в собственной родной крови! А ещё говорят, что родители должны во всём поддерживать детей!
Когда Мил-тан появился, волоча за шиворот моих дружбанов, я приготовился к повторению вчерашней экзекуции. Но того, что случится, не ожидал никто. Он выстроил нас троих неровной шеренгой, окинул взглядом внезапно затвердевших глаз и гаркнул:
– Смирно, ньо!
Мы, опешившие от неожиданности, мгновенно вытянулись.
– Сейчас, ньо, Мил-тан видит перед собой только жалкие куски обычного гражданского дерьма! Вы слабые, безвольные и никчёмные, ньо. Но Мил-тан не боится трудностей, Мил-тан вылепит из вас настоящих девочек-волшебниц!
– Но мы не собираемся… – начал Мотохама.
– Когда обращаешься к девочке волшебнице, говори «сестрёнка»! Ясно, ньо?
Мотохама отшатнулся и проблеял:
– Да…
– Мил-тан не расслышал, ньо!
– Да!
– Да кто?
– Да сестрёнка.
– Обращение к девочке-волшебнице следует начинать с «сестрёнка»! Ясно, ньо? Мил-тан спрашивает: «ЯСНО»?!
– Сестрёнка, да, сестрёнка! – наперебой заорали мы втроём.
Во имя божественных сисе… божественного тела Риас, в какую жопу я нас втравил? Я же хорошо знаком с Мил-тан, он был моим постоянным клиентом! Мне казалось, что я хорошо изучил его спокойный добродушный нрав! Заберите этого сержанта Сил Самообороны и верните мне мою девочку-волшебницу Мил-тан!
– Итак, вы знаете, что вы дерьмо, ньо?
Ответ был очевиден.
– Сестрёнка, да, сестрёнка!
– Вы хотите стать настоящими девочками-волшебницами? Ньо!
Мы этого совсем не хотели. Но разве был какой-то выбор?
– Сестрёнка, да, сестрёнка!
– Превосходно, ньо! Вы ими станете, ньо!
Пусть это не было вопросом, но мы, не сговариваясь, ответили.
– Сестрёнка, да, сестрёнка!
Мил-тан окинул нас подобревшим взглядом, в котором вновь проявилась та самая девочка-волшебница, которую я знал ранее. И мы потихоньку расслабились. Напрасно!
Пространственную магию я видел множество раз. Искусственные измерения рейтинговых игр, Божественный Механизм, создавший измерение, в котором я умер, Разлом Пространства, куда так стремилась Офис, Дракон Бесконечности, и даже та штука, подозрительно напоминающая инвентарь из ролевых игр, в которой Зиновия хранила свой Дюрандаль. Но каждый раз её проявления сопровождались различными спецэффектами – магическими кругами, молниями или противоестественными переливами неба на границах барьера.