Уродливая Любовь
Шрифт:
– Ну, - говорю я.
– Трудная часть закончена.
Она смеется, продолжая плакать. Она говорит мне, что самая сложная часть еще не закончилась. Она говорит мне, что самая сложная часть - это выйти.
Я смеюсь.
Я так тебя люблю, Рейчел.
– Я так тебя люблю, Майлз, - шепчет она.
Глава 23
Тейт
Я очень по тебе скучаю, Майлз.
Я
И Тейт все еще скучает по Майлзу.
Беру свои шоколадные чипсы и шоколадное молоко и иду на кухню, чтобы убрать их подальше с глаз, когда кто-то стучится в дверь квартиры.
Я уже знаю, что это не Майлз, потому что стук в мою дверь принадлежит Чеду и Тэррин. Они единственные друзья, которые у меня есть здесь, такие же занятые, как и я, и они только мои друзья, потому что мы находимся в одной исследовательской группе.
Именно поэтому они прямо сейчас стучат в мою дверь.
Я открываю ее, и Чед стоит в дверном проеме без Тэррин.
– Где Тэррин?
– Ей позвонили и вызвали на смену, - говорит он.
– Она не сможет придти сегодня вечером.
Я шире открываю дверь, чтобы впустить его. Как только он переступает через порог, Майлз открывает дверь своей квартиры в конце коридора. Он останавливается, когда наши глаза встречаются.
Он держит меня в плену своих глаз несколько секунд, пока его взгляд не скользит через моё плечо и не останавливается на Чеде.
Я смотрю на Чеда, который уставился на меня и поднял бровь. Он, по-видимому, сказал что-то, поэтому с уважением отступает в мою квартиру.
– Я буду в твоей комнате, Тейт, - говорит он.
Это хорошо, что Чед... пытается дать мне личную жизнь с парнем через коридор. Однако, объявить, что он будет ждать в моей спальне, вероятно, не было уважением к Майлзу, которое он хотел показать, потому что теперь он отступает в свою квартиру.
Его глаза опускаются на пол прямо перед тем, как он закрывает свою дверь.
Выражение его лица отправляет чувство вины прямо в мой живот. Я должна напомнить себе, что это был его выбор. Мне не из-за чего чувствовать себя виноватой, даже если он неправильно понял ситуацию, просто открыв дверь.
Я закрываю дверь и присоединяюсь к Чеду в своей комнате. Молча попытаюсь подбодрить себя, чтобы облегчить вину из-за того, что я ничего не сделала. Я сижу на кровати, а он сидит за столом.
– Это было странно, - говорит он, глядя на меня.
– Я немного
Я качаю головой.
– Не беспокойся о Майлзе. У него есть проблемы, но они больше не мои проблемы.
Чед кивает, но не расспрашивает меня дальше. Он вытягивает ноги на кровати, открывает учебник и кладет его на колени.
– Тэррин уже сделала записи для второй главы, так что если ты возьмешь третью, я подготовлю четвертую.
– Договорились, - говорю я. Я опираюсь спиной на подушку и провожу следующий час делая заметки для третьей главы, но я понятия не имею, как справиться, сконцентрироваться, потому что единственное, о чем я могу думать - это взгляд, который появился на лице Майлза, прежде чем он закрыл дверь. Могу сказать, что ему было больно.
Думаю, даже сейчас это происходит с нами.
• • •
После того, как Чед и я обмениваемся заметками и отвечаем на учебные вопросы в конце каждой главы, я делаю копии на принтере. Я понимаю, что три человека, делающие три главы и обменивающиеся ответами, обманывают, но кого это, черт возьми, волнует? Я никогда не утверждала, что идеальна.
После того, как мы закончили, я провожаю Чеда к выходу. Могу сказать, что он немного нервничал, увидев выражение лица Майлза ранее, так что я ждала пока он войдет в лифт, прежде чем закрыть дверь квартиры. Если быть честной, я тоже немного беспокоилась за него.
Я иду на кухню и накладываю остатки еды в тарелку. Нет смысла готовить, потому что Корбина не будет дома до позднего вечера. Прежде чем я успеваю закончить наполнять тарелку, входная дверь со стуком открывается.
Майлз единственный, кто открывает дверь и стучит в одно и то же время.
Успокойся.
Успокойся, успокойся, успокойся.
Успокойся, черт возьми, Тейт!
– Кто это был?
– Спрашивает Майлз у меня за спиной.
Я даже не оборачиваюсь. Я продолжаю накладывать еду в тарелку, как будто его появление здесь после нескольких недель тишины не наполняет меня бурей эмоций. Гнев – это наиболее значительная часть.
– Он в моем классе, - говорю я.
– Мы учились.
Я чувствую, как напряжение отпускает его, а я даже не поворачиваюсь к нему.
– Три часа?
Я разворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом, но ругательства, которые я только что хотела кричать, застревают в горле, когда я вижу его. Он стоит в дверях на кухню, сжимая дверную раму над головой. Могу сказать, что он не работал в течение нескольких дней, потому что его челюсть покрыта тонким слоем щетины. Он босиком, а рубашка поднялась вместе с руками, показывая эту V.