Урок арахнологии для юной Афродиты

Борисова Наталья Геннадьевна

– Я позвонила Алисе, - задумчиво проговорила Светлана Эдуардовна, - она утром заедет за нами. А ты? – посмотрела она на мужа.

– Я приеду чуть позже, - уклончиво ответил Олег Матвеевич, с вальяжным видом облокотившись о стол, - у меня кое-какие дела стихийно образовались. Лиза звонила, говорит, что позвонили из Норвегии, что-то там у них с трубами не того.

– Но ты же сам спроектировал всю систему, - недоуменно воскликнула Светлана Эдуардовна, мелкими глоточками попивая горячий кофе, - какие тут могут быть претензии? – и Олег Матвеевич усмехнулся.

–

Ну, так все же у нас слишком умные, - презрительно сказал он, покосившись на третий кусок торта, поедаемый Матильдой с непередаваемым видом, - им же надо во всё сунуться! Считают, что русский человек не в состоянии сделать что-то путное!

– Но как же? – дёрнула плечом Светлана Эдуардовна, - ты сделал всё идеально! Что им опять не так?

– Им не так, то, что русский человек может что-то путное сделать, - сквозь зубы ответил Олег Матвеевич, - вот и теперь... Я им отослал, а они начали всё перепроверять, переделывать по-своему... Нет, за каким чёртом они ко мне тогда обращались? И ведь в итоге они всё запороли! У них там, как отходы нефтепроизводства в реку вылились, и шкала экологического уровня резко поползла вниз, эти дебилы стали мне звонить. Мол, спасайте! Кретины!

– Не переживай так, милый, - с мягкой улыбкой проговорила Светлана Эдуардовна, - ну, дураки! Научились на собственных ошибках? Научились! Зато теперь будут знать, что иногда и других надо слушать, а не смотреть, кто русский, кто не русский.

– Надо было им метрику прапрапрадеда показать, - взмахнул руками Олег Матвеевич, - может, поняв, что я по крови поляк, отвязались бы со своими геноцидскими замашками!

– Милый, но какой же это геноцид! – звонко рассмеялась Светлана Эдуардовна, - геноцид – это убийство или причинение вреда здоровью по политическим, расовым или религиозным мотивам, а в данном случае идёт речь о дискриминации личности на фоне... – и он умолкла, сосредоточенно сдвинув чуть широковатые изящные брови.

Олег Матвеевич расхохотался, с надменным видом изучив выражение лица любимой супруги, когда она додумывала свою мысль.

– Короче, ты поняла, - со смехом сказал он, чуть скривив губы.

– Да, поняла, - кивнула Светлана Эдуардовна, с задумчивым видом поправив свои золотистые завитки, уложенные в элегантную «улитку», и опять стала пить кофе, - дискриминация личности по национальным мотивам, не причиняющая вреда здоровья.

– Светлячок, я тебя сейчас прибью, - сквозь зубы проговорил Олег Матвеевич, исподлобья глядя на неё, - ты всё-таки попёрлась в суд?

– Вообще-то, у нас законник дома подрастает, - супруга попыталась увильнуть от столкновения, хотя выразительные зелёные глаза Светланы Эдуардовны виновато забегали, и Олег Матвеевич скрипнул зубами.

– Да, подрастает, - медленно и зловеще проговорил он, - но это не означает, что мать этого законника должна сама по судам бегать! Света! Мы с тобой, кажется, договорились! Ты обещала мне, что не будешь маяться дурью под названием – судебный переводчик!

– А если мне нравится? – тут пошла в атаку супруга, -

и вообще, посмотри на часы, нам пора ребёнка на каток вести.

– Ребёнок! – грозно воскликнул Олег Матвеевич, и перевёл взгляд на дочь, которая в это время положила себе ванильное пирожное с фруктами и масляным кремом, - хватит объедаться выпечкой! Ты уже ночью слопала кусок, сейчас четвёртый ешь! А ну отдай, - он попытался отнять у Матильды тарелку, но та схватила с неё пирожное, целиком запихнула в рот и запила его кофе.

– Я от тебя сладости на замок запру, - Олег Матвеевич встал с места, - подъём, девушки! А ты, Светочка, не надейся, что отвлекла меня катком, я от тебя так просто не отцеплюсь!

– Ты параноик! – фыркнула Светлана Эдуардовна, закатив глаза.

– Напомнить тебе, родная, почему я стал таким мнительным? – взбешённо вскричал Олег Матвеевич, и та замахала руками.

– Всё-всё-всё! – подняла руки вверх супруга, - Олежек, не сердись! Лучше поехали кататься, - она подхватила дочь под руку, и увлекла её в прихожую, одеваться.

По дороге родители продолжали переругиваться, а Матильда молча изучала проносящийся мимо окон пейзаж.

Но, едва оказавшись на льду, девушка забыла обо всём на свете и стала кататься, получая удовольствие от процесса, лишь чуть позже выдалась возможность пообщаться с матерью наедине.

Матильда прислонилась к бордюру, чтобы немного отдохнуть, и Светлана Эдуардовна тут же к ней присоединилась.

– И стоило делать такую причёску? – весело спросила девушка, глядя, как та стирает пот со лба, к которому прилипли её красивые локоны.

– Да уж, не стоило, - фыркнула Светлана Эдуардовна, - явно не стоило. Могла бы обойтись и косой! Ты как? – и Матильда пожала плечами.

– Да так... – неопределённо ответила девушка, - скажи, а папа с дедушкой сильно поссорились? – и лицо матери погрустнело.

– Очень сильно, - печально сказала она, укоризненно посмотрев на дочь.

– Из-за меня, да? – жалобно проговорила Матильда.

– Да тут всё вместе, - Светлана Эдуардовна покачала головой, - давно у них тёрки шли, теперь вот всё то, что копилось долгие годы, взорвалось. Конечно, посылать по матушке родного отца не комильфо, но его понять можно.

– Папа послал дедушку!? – ахнула Матильда, не веря своим ушам.

– Да, солнышко, - печально проговорила Светлана Эдуардовна, - я же сказала, они очень сильно поссорились, и вряд ли теперь помирятся. Может, через несколько лет... – и Матильда побелела.

– Это я виновата! – со слезами в голосе проговорила она, - из-за меня получился этот скандал!

– Да ни в чём ты не виновата, - воскликнула Светлана Эдуардовна, - они ссорились каждый день на ровном месте, тем более, отец не мог ему кое-что простить, что тот сделал когда-то... – и Матильда вскинулась.

– Что простить? – с горящими глазами спросила она.

– Да так... – уклончиво ответила Светлана Эдуардовна, - тебе это знать не надо, - и в этот момент к ним подъехал Олег Матвеевич.