Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир
Шрифт:
На прогулку я отправился налегке. Вышел к набережной Нила. Наиболее интересные монументы располагаются в горах на противоположном берегу. Переправу здесь осуществляют не только многочисленные владельцы фелюк, но и значительно более дешевый паром. Однако, обнаружить маленькую паромную пристань я смог, лишь потеряв минут пять на переговоры с одним из фелюкоманов, предлагавшим мне экскурсию на Банановый остров:
— Мы сойдем на берег не там, где все туристы, а в стороне, чтобы наблюдать за сельскими работами жителей.
Лишь перед самым отплытием он прорюхал, что платить я собираюсь русскими монетками… Ну и послал меня — на паром!
Угрюмый мужик, взимающий
Дорогу к монументам я нашел без труда, а пока выбирался пешком из деревни, успел получить "Колу" от подозвавшего меня торговца и приглашение от парнишки, работающего в другой лавке, посетить его заведение вечером на обратном пути для помощи в составлении письма русским друзьям. Стайка детей на велосипедах провожала довольно долго необычного пешехода, но одолжить велосипед они отказались:
— Десять фунтов, мистер!
Подошел к первому монументу — паре восседающих колоссов Мемнона. Их обшарпанные фигуры выглядят весьма внушительно. Сфотографироваться мне помог бородатый доброжелатель, но усердие в выборе ракурса и демонстрации иероглифов на фигурах навели меня на верную мысль о небесплатности его услуг. Впрочем, преследовать меня он не собирался.
Невысокая трава на поле вдоль дороги скрывает еще немало обломков когда-то обширного ансамбля статуй, от большинства из которых остались лишь постаменты и босые ступни.
На перекрестке я вышел на дорогу и остановил пикап, чтобы уточнить свои координаты. Водительша-ливанка обнаружила прекрасное знание английского, но поездка была слишком короткой, чтобы я мог хоть о чем-то ее расспросить. Высадился у ворот храма Хабу. Разговорился с контролером. Тот оказался выпускником каирского университета, весьма дружелюбно рассказал о своем отношении к иностранцам вообще и русским в особенности, но дальше внешних врат храма пустить не смог — слишком много свидетелей.
Я прошел чуток вдоль невысокой стены двора сооружения, перелез через нее и, не скрываясь, гулял минут пять по храму, после чего был обнаружен настырными билетерами. Меня выгнали, но я опять влез и на этот раз ходил по стене, пока не был замечен и подозван охранником. Тот объяснил мне, что по стене ходить нельзя, а потом спросил насчет билета. Опять на выход, контролеру объясняю:
— Этот охранник сам меня подозвал, я не причем!
В третий раз пошел с другой стороны, где стена повыше, но выступающие кирпичи из необожженной глины образовали удобный подъем. Я не хотел попадаться на глаза служителям, однако сидевший у входа египтянин, видимо, обладал шестым чувством и обернулся как раз тогда, когда я пересекал главный коридор. На этот раз меня обыскали с помощью металлодетектора (особо, правда, не усердствуя), а после экзекуции отпустили погулять по храму:
— Только быстро!
Внутри собственно храма непосвященный в это бедуин пытался еще раз выдворить меня за безбилетничество, но был жестоко разочарован подоспевшим охранником. Досмотрев все экспозиции, я отправился на юг в поисках всяких мелких храмов, оставив основные объекты на потом. Уж и не надеялся успеть до вечера…
Набрел
Далее состоялось одно знаменательное знакомство. Хасан — парень лет двадцати — пригласил меня провести ночь в его доме. На всякий случай я все же поинтересовался в монастыре Св. Товадраса, куда мы вместе зашли по его инициативе:
— А можно ли мне здесь переночевать?
— Нет, — говорят. — Только путницам — монастырь-то женский.
Сам монастырь очень древний, представляет собой скопище глиняных куполов на покрытых белой краской хижинах-кельях. Толпы египтянок всех мастей, навесы наподобие рынка, стена с умывальником — есть мыло! Дед Хасана работал охранником монастыря, но религию большая часть его родственников исповедует мусульманскую.
Чуть после семи мы вернулись в деревню и поднялись на крышу дома Хасана: я — наблюдать закат, он и многочисленные соседские ребятишки — наблюдать меня. Предложили спать на крыше на пальмовых листьях, но я эту идею не принял.
Вскоре пришел с работы дядя Али, работающий в фирме воздухоплавателем — поднимает богатеньких иностранцев за 200$ на шаре посмотреть на знаменитые Долины с высоты птичьего полета. Сколько стоит спуск, не осмелился спросить… С разрешения Хасана я отправился на его велосипеде осмотреть окрестности в компании дяди. Темень полная, у велосипеда напарника нет тормозов, но мы бесстрашно несемся с холма вдоль оросительного канала — ведь все тропинки знакомы проводнику как его пять пальцев. Совместив приятное с полезным, заходим на чашечку чая к другу, потом завершаем круг возле деревни по тростниковым полям. Осмотревшись, Али рвет пару зрелых стебельков, и некоторое время я занимаюсь пережевыванием сладкой сочной древесины.
Дом уже близок, но я помню данное мальчику-торговцу обещание и уговариваю Али на небольшой марафон — до Нила и обратно. Туда летим по ветру, без проблем. Нил ночью великолепен, особенно с нашего пустынного берега — иллюминация набережной Луксорского храма, черные силуэты парусов фелюк… Но искомый магазинчик уже закрыт, и мы плетемся обратно. Ветер разыгрался не на шутку, да и ноги с непривычки уже ноют. Виду не подаю, что устал, ведь напарнику тоже несладко. Накатались по самое нехочу!
Как приехали, зашли к Али в гости: к чаю никакой закуси, по телевизору — арабские песнопения. Я начинаю дремать. Намек вскоре становится понятен, Хасан приводит меня к себе, а родители быстро разогревают ужин из двух вкуснейших мясных блюд с весьма грубым хлебом каравайного типа. Прошу воды, наливают из кувшина, я чищу зубы и ложусь спать в комнате Али, одновременно с хозяевами.
Всю ночь меня донимали мухи, жажда и грустные мысли о родине… Улучив момент, попросил воды у проснувшегося Хасана — жаль, что не догадался заранее. Не привык ночевать вдали от водопровода и рюкзака с флягой.
Утром меня накормили завтраком и пожелали счастливой дороги. Ближайшая цель — Долина Королев. Идти решил напрямую — через горы, благо виднелась тропинка. Оказалось, неспроста — наверху обнаружилась палатка, из нее доносилась арабская речь и скрежет рации. Я неслышно проскользнул мимо и начал спуск в долину.