Уроки без правил
Шрифт:
Этот проклятый цемент, видимо, был какого-то эксклюзивно высокого качества. Теперь я совершенно уверен: наша новая школа не скоро развалится. Думаю даже, она простоит века. Утверждаю, руководствуясь личным опытом. Потому что отмылся я с большим трудом.
Бабушка тем временем успела разнять близнецов, развела их по разным комнатам и чем-то загрузила. Во всяком случае, когда я вышел из ванной, Мишку и Гришку почти не было слышно.
Быстренько одевшись, я сообразил, что с такой сумкой идти нельзя. Утром она была совсем новой, однако теперь казалось, что ее нашли во времена
— Что ты ищешь?
— Какую-нибудь сумку, — объяснил я. — С моей сегодня больше идти нельзя. А нам учебники наверняка выдадут.
— Возьми отцовскую. — Бабушка вытащила огромную сумищу ядовито-зеленого цвета, слегка заляпанную краской. Мой предок ездил с ней на этюды. — Сюда уж у тебя точно все учебники влезут. — Тонкие бабушкины губы скривились в ироничной усмешке.
Учебники-то влезут. И, вероятно, даже за два следующих класса тоже. Однако тащиться с подобной страшной торбой в школу мне совершенно не улыбалось. Бабка мигом проинтуичила мое состояние.
— Ничего, — сказала она. — В следующий раз не будешь без надобности лазить по подвалам.
Вздохнув, я нехотя принял из ее рук зеленое чудище и отправился к себе в комнату, чтобы переложить туда тетради, ручки и прочее.
В это время из коридора послышались истошный вопль, звон и крик бабушки:
— Замри!
Кажется, затишье кончилось, близнецы открыли новый этап боевых действий, и бабушка снова была при деле. Упускать такую блестящую возможность я, естественно, не собирался. Запихнув зеленое чудище обратно в шкаф, я дунул в родительскую спальню. Там лежала новая кожаная сумка отца, на которой была выдавлена надпись «Босс». Так сказать, скромненько и со вкусом. Цвет черный. Неброский. Да и размер подходящий. Как раз все учебники влезут. А предку она сегодня все равно не понадобится. Он вчера говорил, что до вечера проторчит у себя в мастерской. Будет чей-то портрет дописывать.
Схватив сумку, я, чутко прислушиваясь к продолжавшимся военным действиям (кажется, Мишка с Гришкой опять что-то грохнули в бабушкиной комнате), в третий раз упаковал школьные принадлежности и, повесив отцовского «Босса» на плечо, крикнул:
— Пока! Я ушел!
Бабушка мне даже не ответила. Видимо, Мишка и Гришка поглотили всю ее немалую энергию. По-моему, они с лихвой заменяют ей Вагановское училище.
По дороге в школу я нагнал Агату.
— Ну как? С косой справилась?
— И не думала, — покачала головой она. — Мне бы потом до вечера сушиться пришлось.
— Зря, — сказал я. — Учти, это какой-то жуткий цемент.
— Ничего не поделаешь, — отозвалась Агата. — У меня не было другого выхода. А насчет цемента ты прав. Он и впрямь жуткий. И Зойка тоже едва отмылась.
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Она звонила, — пояснила Агата и с тревогой осведомилась: — Клим, как ты думаешь, что нам теперь за это будет?
— За что? — не понял я.
— Ну, мы же новому завучу по башке ведром…
Она произнесла это таким тоном, будто, если бы мы огрели ведром с цементом старого
— Но мы ведь не знали, что это завуч, — возразил я. — Он только потом нам представился.
— Ты думаешь, это на что-нибудь повлияет? — по-прежнему тревожилась Агата.
Я ничего в данном случае не думал. О чем и сказал ей.
— Первое сентября у нас вышло неудачное, — посмотрела на меня своими огромными черными глазами Агата.
Кстати, я раньше думал, что свое имя она получила именно за цвет глаз. Однако в седьмом классе, то есть год назад, она объяснила мне, что, когда родилась и ей придумывали имя, глаза у нее были не агатовые, а скорей голубые, как практически у всех новорожденных. А имя свое она получила в честь Агаты Кристи, детективами которой зачитывалась ее мама, как по-русски, так и по-английски. И вот сейчас Агата смотрела на меня своими огромными черными глазами и продолжала:
— На торжественную часть так и не попали, мэра живьем не увидели…
— Зато завуч о нас теперь долго будет помнить, — бодрым голосом произнес я.
— То-то и оно, — не разделяла моего воодушевления Агата. — Завуч теперь нам этого никогда не забудет, не простит.
— Слушай, не гони волну раньше времени, — откликнулся я. — Почем ты знаешь, может, наш Николай Иванович добрый и справедливый. Ну, позлился немного. Кому такое приятно. А теперь вымылся, переоделся, подумал и понял, что мы не нарочно.
— Все может быть, Климентий, — вздохнула Агата. — Но что-то я сомневаюсь.
— Да чего раньше времени сомневаться, — мне хотелось ее успокоить. — Вот когда нам устроят разборку, тогда и будешь сомневаться. А то ты, как умная Эльза: охаешь, прежде чем что-то конкретное произошло. А нервные клетки беречь надо. Они, говорят, не восстанавливаются.
Мы поравнялись со школой. Во дворе теперь было пусто. Ни ребят, ни охранников, даже трибуну и ту унесли. Агата оказалась совершенно права. Встреча с мэром и другим городским начальством протекла мимо нас.
Мы наконец на законных основаниях вошли в школьное здание. Взорам нашим открылся широкий великолепный вестибюль. Однако попасть в него мы не могли. Дорогу нам преграждала широкая цепь турникетов. Прямо как в метро. Для полноты ощущений не хватало лишь эскалаторов.
Мы с Агатой переглянулись. Что это такое и как сквозь это проходят?
— Вам чего, ребята? — будто прочел наши мысли парень, сидевший в углу.
— В школу нам надо, — объяснил я.
— А почему опаздываете? — с осуждением осведомился парень.
— Домой послали, — ответила Агата.
— Так было нужно, — добавил я.
— А-а-а, — протянул парень и почему-то улыбнулся. — Фамилии ваши как?
Мы назвались. Парень взял со столика бумажку и сверился с ней. Раздался щелчок. Один из турникетов открылся.
— Проходите, — коротко распорядился парень. — Сегодня вам выдадут магнитные карточки учеников. После вы должны будете всегда носить их с собой. Иначе в школу больше не войдете. И кстати, не выйдете, — с какой-то садистской усмешкой добавил парень. — Турникеты у нас двусторонние. Это все для вашей же пользы. От чужих охраняем.