Уроки для графа

Боумен Валери

Оглядев себя в зеркале, висевшем над столиком у дверей, Аннабел поправила прическу, повертела головой из стороны в сторону. Беспокоиться было не о чем: выглядела она прекрасно, как, впрочем, и всегда – абсолютно довольная жизнью внешне и совершенно несчастная внутри, хотя никакое зеркало не могло это отразить. Можно было бы помолиться, попросить Господа сделать так, чтобы красота увяла быстрее, но уже давным-давно она сдалась перед бессмысленностью акта молитвы: с ее помощью ничего достичь невозможно.

Да и какое это имеет значение? Нынешний прием ничуть не отличался от десятков других, на которых она побывала за последние годы,

за одним исключением. Сегодня она вернется к столу и сделает все возможное, чтобы не обращать внимания на этого великолепного хама, кто бы он ни был.

Глава 3

– Мне здесь не место, – проговорил Дэвид, обращаясь к своему будущему зятю маркизу Беллингему, когда они на следующий день входили в двери клуба «Уайтс».

– Чушь! – откликнулся тот, хлопнув его по спине. – Теперь ты граф Элмвуд, а я поддержал твое членство в этом клубе, так что все в порядке.

Дэвид потер шею и нахмурился:

– Может, и так, но я здесь пока не чувствую себя своим.

Он физически ощущал носившийся в воздухе запах денег. После двенадцати лет, проведенных в армии его величества, когда часто приходилось жить в палатках, Дэвид испытывал неудобство от такой роскоши: отделанные красным деревом стены, плюшевые ковры, богатая кожаная мебель. Ему захотелось выскочить из здания и убежать в деревенский коттедж в Брайтоне, где он вырос. Нет, вне зависимости от того, что говорил Белл, Дэвид явно был здесь чужим.

– Пойдем, – предложил маркиз, передавая плащ одному из лакеев, неподвижно стоявших возле дверей.

Куда бы они ни заходили, всегда возле дверей торчали лакеи, неподвижные, как сфинксы. Дэвид, подражая каждому движению Белла, тоже быстро освободился от плаща. Как нужно держать себя в эксклюзивном клубе для джентльменов, у Дэвида не имелось ни малейшего представления. Самым близким к этому был опыт посещения офицерских палаток во время войны на полуострове. Но тем было далеко до этого царства мрамора, позолоты, росписи на стенах, в котором они сейчас очутились.

– Позволь, я представлю тебя кое-кому, – предложил Белл, который чувствовал себя в клубе так, словно это был его второй дом.

Глубоко вздохнув, Дэвид мысленно приготовился к знакомству с какими-нибудь самовлюбленными хлыщами – герцогами или маркизами вроде Белла. Несмотря на богатство и воспитание, явно полученное в привилегированных заведениях, он не стал напыщенным индюком. Бэлл был помолвлен с младшей сестрой Дэвида – Марианной. Но познакомились они еще до того, как Дэвид неожиданно узнал о том, кто он на самом деле, а именно – наследник графа Элмвуда. Это означало, что его сестра настоящая леди. Дэвид до сих пор с трудом верил в это. После того как все они вернулись из Франции прошлой осенью, он узнал, что его скончавшийся отец был единственным сыном графа Элмвуда. Последующие несколько месяцев мало способствовали тому, чтобы до конца осознать новую реальность.

Теперь Дэвид стал обладателем титула, джентльменом, аристократом. Всего было слишком много. В Брайтоне они жили если не в бедности, то уж точно не в роскоши. В их простом коттедже было несколько комнат, и одну из них Дэвид делил с Фредериком. Они сами выполняли все дела по дому, драили полы, пилили деревья для поделок отца, ловили рыбу, охотились, бегали на деревенские танцульки, а когда выросли, отправились в армию, а Марианна устроилась горничной к леди Кортни.

Ни разу в жизни отец даже

не намекнул, что является сыном графа. По всей видимости, он не общался со своей семьей из-за того, что пошел против воли отца и женился на матери Дэвида, отказавшись от претензий на титул, и стал строить собственную жизнь в Брайтоне, вдали от шумного Лондона. Но даже на смертном одре отец не открыл правду. Из-за этого у Дэвида иногда появлялась надежда, что все случившееся какая-то чудовищная ошибка. Однако именно генерал Гримальди, глава министерства внутренних дел, обнаружил эту самую правду, и, судя по всему, в том, что отец Дэвида оказался единственным сыном графа Элмвуда, не было никакой ошибки. А это означало, что Дэвид, как его единственный оставшийся в живых сын, после смерти отца наследует титул.

– Посмотри вон туда, – Белл указал на группку мужчин в углу главной гостиной, склонившихся над толстым фолиантом. – Это печально известная книга для регистрации пари. Страницы этого тома содержат все виды пари, какие только возможны.

Дэвиду не хватило духа сказать Беллу, что он никогда не слышал о такой книге, и даже более того – ему это было совсем неинтересно. Участники пари представлялись ему идиотами, которым не терпится избавиться от своих денег. В армии Дэвид не единожды был свидетелем того, как люди лишались месячного жалованья или даже большего, потому что делали ставки, имея лишь призрачные шансы.

– Перейдем в следующую комнату, – предложил Белл. – Возможно, кто-то из моих друзей там.

Они не сделали и двух шагов, как появившийся из коридора джентльмен окликнул маркиза:

– А, вот ты где, Беллингем! Я как раз тебя разыскиваю. Можно перекинуться с тобой парой слов… тет-а-тет?

Бэлл вопросительно взглянул на Дэвида, и тот, согласно кивнув, отошел в сторону и, заложив руки за спину, принялся разглядывать убранство зала.

Дэвид уже понял, что маркиз ведет двойную жизнь, когда вместе с Марианной приехал, чтобы вызволить его из французского плена. Они оба были тайными агентами министерства внутренних дел, поэтому нет ничего удивительного, что у него есть секреты.

Дэвид взглянул в сторону группы джентльменов, собравшихся у книги регистрации пари. Это было последнее, что ему хотелось бы сделать, но ведь надо же проявить доброе отношение к представителям своего новообретенного класса! Приблизившись к ним, он откашлялся, обращая на себя внимание.

– Добрый вечер, джентльмены. На что ставим сегодня?

Мужчины обернулись и уставились на него в таком недоумении, словно у него выросли рога.

– Прошу прощения, – Дэвид готов был провалиться сквозь землю. – Полагаю, мне следовало сначала представиться. Я…

Договорить он не успел.

– Вы ведь Элмвуд, не так ли? – осведомился один из молодых людей, с интересом глядя на него.

Дэвид смущенно пригладил лацканы, все еще не вполне привыкнув к изысканной одежде, которую теперь носил. Белл отвел его к лучшему портному на Старой Бонд-стрит, и теперь он стал обладателем дюжины сорочек из тончайшего полотна, двух дюжин белоснежных галстуков, превосходно пригнанных бриджей и сапог, которые сияли так, что в их мысах можно было увидеть свое отражение. А еще панталоны, носки, жилеты и носовые платки – о ужас! – с монограммой. Все это обошлось в безумную сумму – столько у него не набралось бы за всю предыдущую жизнь, – но вместе с титулом он получил приличное состояние. Судя по всему, дед его был далеко не бедным.