Уроки ирокезского
Шрифт:
– Александр, я больше полувека ношу это имя, значит оно и есть настоящее. И я теперь куда как больше немец, чем русский, так что оставим это. Но я рад, что помог вам. Помог сделать Россию великой державой – но ведь и вы помогли мне сделать Германию почти такой же, так что мы квиты. Мы сделали мир более спокойным – и более счастливым. Пусть он таким и остается – по крайней мере я верю, что он таким и останется, а я жизнь прожил не зря. Благодаря вам, но ведь и я сделал немало, так?
Так. Людвиг после войны очень быстро подгреб под себя всю банковскую систему Германии. Совсем всю, так что на выборах двадцать шестого года подавляющим большинством голосов президентом Германии стал Герман Мюллер, которого Бах публично назвал "единственным достойным кандидатом". Конечно, социал-демократ – он ни разу не социалист, но если социал-демократу в подробностях рассказать о преимуществах
С Россией у Германии открытая граница еще со времен Гинденбурга. И очень много простых немецких рабочих своими глазами увидели "жизнь при социализме". А с внутренним убеждением, что "они-то работают лучше русских" такая жизнь становится все более привлекательной. Ведь если "каждый получает по результатам своего труда"… Так что на следующих выборах Карл снова победит – и наверняка сделает, что обещал.
А я – я сделал, вероятно, вообще все что мог. Даже смог объяснить Вовке, почему он не должен садиться в кабину первого космического корабля. Не потому что недостоин, а потому что "нам неприлично". Неприлично себя награждать, неприлично смотреть на свою физиономию в газете или на экране телевизора. Вообще неприлично высовываться. А когда он сказал, что "все понятно, но кто лучше меня справится с аппаратурой управления, которую я сам и разработал", то получил простой ответ:
– Вов, тем более тебе лететь нельзя. Если возникнет какая-то проблема… если случится авария, то кто, кроме тебя, сможет разобраться в ее причинах и сделать так, чтобы авария не повторилась?
– Но если случится авария, то как я буду смотреть в глаза тем…
– Тем более тебе нельзя лететь. Каждый должен отвечать за то, что он делает, как бы трудно это не было. Смелость – это не совершить подвиг. Смелость – это отправить людей туда, где благодаря твоей работе и заботе подвига совершать не придется. Взвешивая все риски и отвечая за них.
– Спасибо, папа, я понял. И я… я готов отправлять и отвечать. Только сначала мы проведем еще пару испытательных пусков: ты прав, лучше обойтись без подвига, даже если это будет и дороже. Мы обойдемся, обещаю…
Эпилог
Есть где-то в глубине души каждого соотечественника (и со-современника, конечно) что-то святое. Так что первый пилотируемый корабль поднялся на орбиту двенадцатого апреля сорок первого года, хотя для этого мне пришлось долго уговаривать Лизу задержать полет больше чем на месяц. Зимой-то ракету проще заправлять жидким кислородом – но мои доводы перевесили техническую выгоду. Простые доводы: "мне очень важно, а почему – говорить не хочу". Откровенно говоря, радует когда и такие твои доводы принимаются во внимание: значит людям сделал достаточно разного хорошего, чтобы и твоя простая хотелка заслужила уважение.
Так что корабль взлетел и удачно через сутки приземлился (удалось мне медиков убедить в том, что человек в космосе не помрет от длительной невесомости и даже не спятит). Сам корабль был похож ("до степени смешения" с точки зрения человека, вблизи "оригинал" не видевший) на советский "Союз" без орбитального отсека и он изначально проектировался трехместным, но в первый полет отправился один космонавт – летчик-испытатель, ранее работавший в КБ Павла Сухого. Опытный космонавт, до орбитального полета уже дважды летавший на этом корабле в космос. На двухступенчатой ракете "Р-5", поднимавшей пятитонный корабль примерно на сто двадцать километров вверх. Тоже ведь "космос", ну янки в моей первой жизни так считали…
А КБ Лизы Антиповой так не считали, как, собственно, и еще в паре десятков институтов, работавших – среди всего прочего – и на космос. А орбита – тут сомнений ни у кого уже не было. В особенности у простого народа, массово отпраздновавший достижение отечественной техники и науки. Не так ярко, как показывали в "моем прошлом будущем" по телевизору, но ведь и время было
Да, как раз ровно двадцати лет "безвременья" и не случилось – и за эти годы отечественная наука и стала самой-самой. Многие из тех, кто "тогда" ее покинул, продолжили этой науки развитие, а многие, кто в нее "тогда" влез в нее с грязными руками и такими же грязными мыслями, ее развивать не мешали. К тому же мне удалось еще и не ввергнуть страну в страшные разрушительные войны (не потому что я самый умный, а просто потому что я о них знал и постарался подготовиться). И да, для подготовки и денежек наворовал… много наворовал, вот даже на "мирный космос" хватило.
И легко наворовал – потому что понял, благодаря многочисленным учителям понял, что если деньги считать лишь мерой вложенного человеческого труда, а эффективность заводов и фабрик считать не в "прибыли", а в полезности (и количестве) выпускаемой продукции, то любой капиталистический конкурент таковым уже просто стать не сможет. А как подобной конкуренции избежать в будущем – есть кому подумать.
И как избежать проникновения таких "конкурентов" во власть – тоже. Нынешняя система в этом плане выглядит пока устойчивой: канцлер (вместе с тщательно подобранным аппаратом Канцелярии, конечно) определяет, кто в эту власть может попасть, а самого канцлера выбирает народ. Но не прямо, его выбирают депутаты из тех, кто либо уже "во власти" и признан достойным, либо из своей "депутатской" среды. Но и депутатом может стать лишь избранный местным Собранием депутатов – которые, в свою очередь, избираются из руководителей сел, городских районов, директоров местных предприятий – то есть их тех, кто уже показал людям, что он руководить умеет и делает это хорошо. Вот самых "мелких" руководителей как раз выбирает народ – но этот же народ может его и переизбрать. И то же "по возрастающей": если поменялась треть депутатов в составе предшествующего Собрания или Съезда, то и вышестоящий избранный переизбирается на срочно созываемом внеочередном собрании – и так вплоть до Канцлера. Теоретически таким образом народ любую власть поменять может, а на практике… надо сделать что-то очень плохое, чтобы вылететь с должности. И, что даже более важно, сделать очень много хорошего чтобы не вылететь. Может и не лучшая система, но пока она работала – а улучшить ее при необходимости есть кому.
А я просто поживу жизнью простого пенсионера: заработал. Сто лет трудового стажа – очень даже дофига. Хотя полезного-то только двадцать пять… впрочем нет: Слава как-то проговорился, что когда я мог работать только языком, я тоже наговорил достаточно для работы десятка научных институтов. Ну, это я других работой нагрузил – впрочем, и себе очень специфическую работенку тоже "наговорил". Руки-то шевелились, и ими я трубку телефонную вполне удерживал. И по телефону пообщался с руководителями Союзных государств, принял поздравления с "выздоровлением" – и предложил учредить награду уже всесоюзную. Обосновал, конечно… и общим решением глав всех государств на меня была возложена обязанность заслуживших награждать. Не всех, а только "первые двадцать четыре награждения" – потому что я Союз организовал и мне лучше знать, кто совершает подвиги ради общего дела. Ну а когда остальные поймут, что я считаю таким подвигом… Чья была эта идея – не узнал, может Машкина… кстати, по статусу награды ей "действующие и бывшие главы государств награждаться не могут". До занятия должности – на здоровье, а после… кто опоздал, тот не успел. Лично меня порадовало то, что последнее решение было принято единолично – а предложил такое ограничение, что меня как раз удивило, Хуан Гомес. Который себя наградил всеми венесуэльскими наградами (кроме, разве что, ордена "Мать-героиня", но я не уверен что в Венесуэле такой был… хотя как раз Хуану с его двумя сотнями детей и такой не стыдно бы было носить). Но в любом случае работенка по награждению много времени не отнимет, можно и поотдыхать.
Причем поотдыхать даже с комфортом: у меня появился персональный компьютер. Не совсем лаптоп, пока он занимал "комнатку" в полторы сотни квадратных метров и употреблял чуть больше десяти киловатт (не считая стоящих в комнате кондиционеров) – но у компьютера были жесткие диски общим объемом под сотню мегабайт, принтер (даже два, если считать пишущую машинку) и монитор с клавиатурой. Так что можно писать книжки… например, родить жанр "Альтернативная история", написать про то, что я помнил из первой жизни…