Уроки куртизанки
Шрифт:
Мара вскочила:
– Но в оперу приходят самые разные люди, не только развратники со своими любовницами, как на тех собраниях, которые Виктория посещала прежде. Что, если кто-то узнает ее?
Джастин перевел взгляд на Викторию, ею брови слегка поднялись.
– А Мара права. Всегда есть шанс, что кто-то тебя разоблачит. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя.
Виктория вздохнула:
– Я надену откровенное платье, буду ходить иначе и говорить иначе. В Лондоне у меня совсем мало знакомых. Если я увижу
Мара поджала губы, и Виктория видела, что подруга ее готова поспорить. Но разве может она спорить, если речь идет о жизни и безопасности Хлои? В конце концов, Мара кивнула:
– Да, ты права. Я просто не хочу, чтобы ты пострадала из-за этого.
Виктория покосилась на Джастина и сказала:
– Не беспокойся. Мара. Я сама не могу этого себе позволить.
Глава 16
Урок шестнадцатый
Не играй с огнем: можешь обжечься
– Боже мой, ты сногсшибательна! – выдохнул Джастин, когда следующим вечером Виктория вошла в холл.
Она оглядела себя. Мара помогла ей одеться в роскошное светло-зеленое платье, по тонкой верхней юбке которого шла вышивка из мелких желтых цветочков. Мара неустанно причитала по поводу неприлично глубокого декольте и обтягивающего корсажа, так что в конце концов Виктория и сама усомнилась в уместности такого одеяния.
Но, стоя рядом с Джастином и читая в его глазах одобрение, она чувствовала себя красавицей.
– Спасибо, – сказала она и зарделась.
– Пойдем? – Джастин махнул в сторону двери.
Она позволила ему накинуть ей на плечи легкий плащ, и они вышли в теплую летнюю ночь. Виктория не без колебаний шла к карете. Ее мысли вернулись к их последней поездке, когда ее распутство повело за собой страстное совокупление.
Судя по довольной улыбке, которая играла на губах Джастина, когда он усадил ее в карете напротив себя, думал он о том же самом. Между ними повисло напряжение, потом он улыбнулся и разорвал пелену желания.
– Волнуешься? – спросил он. Она пожала плечами:
– Мне кажется, с моей стороны глупо было бы не волноваться. И Мара не особенно помогла мне: она все время твердила о том, как ужасно все может обернуться.
Джастин закатил глаза:
– Не обращай на нее внимания. Велика вероятность того, что вечер вообще пройдет непримечательно.
Она улыбнулась в ответ на утешение, хотя мысль эта показалась ей безрадостной – учитывая причины, по которым они направлялись в оперу.
– Надеюсь, ты ошибаешься и мы выясним что-нибудь, что, в конце концов, сможет привести нас к Хлое.
– Возможно, – ответил Джастин, хотя, судя по его лицу, он не особенно в это верил.
Виктория вздохнула. Нет смысла и дальше накручивать себя. Так что она не стала развивать эту тему, а склонила голову и
– Знаешь, я никогда не бывала в опере.
– Никогда? – изумился Джастин.
Она покраснела от своей неискушенности и покачала головой:
– В Бэйбери не бывает подобных представлений.
– Н-но… Когда ты прежде приезжала в Лондон…
Она нахмурилась и посмотрела в окно.
– Ты же помнишь, у меня не было светской жизни. Отец организовал нашу помолвку еще до моего первого бала. Я не успела насладиться забавами столицы.
Некогда она тосковала об этом. Время, страдания и ответственность, в конце концов, загнали эти желания очень глубоко.
Джастин присвистнул.
– Ты многое пропустила, тебе столько всего стоит попробовать…
Виктория качнула головой:
– Это не увеселительная поездка. Хлоя для меня сейчас важнее всего, И после того как мы найдем ее… – Она не стала прислушиваться к едкому голосу, который прошептал, что они могут ее вообще никогда не найти. – Когда мы ее найдем, я думаю, что уже не буду возвращаться в Лондон.
– Ах да, у тебя же много важных дел в деревне, я забыл, – тихо сказал Джастин и вернулся к созерцанию города за окном.
Она подавила вздох – опять между ними выросла стена. Она тоже разглядывала улицу. Фонари и огни в домах весело сверкали. Если бы она приехала сюда ради забавы, она многое попыталась бы наверстать и сделать. И Джастин очень любит город. При других обстоятельствах, она не сомневалась, он оказался бы непревзойденным гидом по местным развлечениям.
Но она давно уже научилась не жить мечтами, ибо подобные мысли неизбежно вели к разочарованию.
Карета замедлила ход. Виктория выглянула в окно – там блистал и переливался огнями оперный театр.
– Боже мой, как красиво! – выдохнула она, застигнутая врасплох.
Джастин придвинулся ближе и наклонился, чтобы посмотреть из-за ее спины.
– Да. И из моей ложи великолепно видно сцену, так что ты по меньшей мере сможешь насладиться представлением.
Она покосилась на него. Уголки его рта опустились вниз, на лице отпечаталось гораздо более серьезное выражение, чем обычно.
– Уверена, что мне понравится, – тихо сказала Виктория. – Даже если это только часть нашего собственного спектакля.
Он отодвинулся от нее – дверца кареты распахнулась.
– Тогда начнем спектакль.
Джастин положил ладонь Виктории на сгиб своего локтя. Начался антракт, и они вышли из его ложи в многолюдный холл. Он ощутил, как ее пальцы сжимают его бицепс с нервной дрожью, и накрыл ладонью ее руку, чтобы немного приободрить.
Его поразило ее самообладание. Она флиртовала, шутила и воплощала собой очарование. Несмотря на опасения по поводу того, что кто-то ее узнает, она смотрела в глаза тем, кого встречала, и вела себя так, будто чувствует себя здесь не хуже, чем любая женщина, которую любовник вывел в свет.