Уроки куртизанки
Шрифт:
Но тогда выходит, что тот образ Джастина, который она себе нарисовала, не имеет ничего общего с действительностью. Он не чувственный и коварный дьявол. Он просто человек. Со своими недостатками – но их не больше и не меньше, чем у нее. В конце концов, разве она сама не лгала? Не имела тайны от него? А прибыв в Лондон и узнав, что он там, она тоже действовала, не, особенно считаясь с его чувствами.
По правде говоря, иногда она своим поведением намеренно старалась причинить ему боль.
Судя по тому признанию, которое вырвалось у него накануне, ее отец каким-то образом заполучил над ним
Вопреки всем стараниям держаться от него подальше она прониклась к нему глубокой симпатией.
– Что касается этой кровати, – он подошел еще ближе, – то я никогда не спал на ней с женщиной. И это правда.
– Н-но почему?
Он глубоко вдохнул:
– Потому что эта кровать предназначена для меня и моей жены. И мне казалось неправильным…
Она приоткрыла рот, но не успела ответить; он наклонился и прижался губами к ее губам в бесконечно нежном поцелуе, который разительно отличался от всех остальных. Медленно и уверенно он дарил ей наслаждение легчайшими движениями. Виктории захотелось раствориться в его объятиях. Она вцепилась в него. Мир поблек, остался лишь Джастин.
– Я хочу на этой постели только тебя, Виктория, – прошептал он и припал к ее шее. – Здесь должна быть ты.
Она отпрянула, взяла в ладони его колючие щеки и всмотрелась ему в глаза. То, что она увидела в их темной глубине, поразило ее. Впервые он не играл с ней в игры. Если она ляжет с ним в эту постель, он возьмет совсем не так, как брал раньше, – возьмет как жену. Она станет ему женой не только на словах. Она станет …
Они смотрели друг на друга, и их прерывистые дыхания сливались в одно. Легкий стук в дверь помешал им.
– Милорд! – Из коридора раздался чеканный голос Креншо. – Вы у себя?
Джастин прикрыл глаза и выругался.
– Да, Креншо, в чем дело?
Наверное, что-то в голосе Джастина заставило дворецкого не открывать дверь.
– Прибыл отец леди Бэйбери. Он ожидает вас в Голубой комнате.
– Спасибо. – Джастин отпустил Викторию и отступил. Без его прикосновений стало холодно. – Мы должны идти к нему.
Она кивнула.
– Да, он не любит ждать.
Отворачиваясь, Виктория ощутила, как кровь приливает к щекам. Между ними что-то произошло, и она не знала, как теперь вести себя. Чувства, которых она никак не ожидала, застали ее врасплох и смутили. Ей нужно некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
– Джастин, может быть, сначала мне стоит поговорить с ним один на один? Мы не виделись с…
Она оборвала сама себя, неуверенная, что нужно объяснять, как долго и почему они не общались. Ей все еще не хватало смелости разрушить одну из оставшихся между ними стен.
Он сверлил ее взглядом.
– Ты хочешь поговорить с ним наедине?
Резкость его тона покоробила ее.
– Да, хотя бы несколько минут.
Он медленно кивнул:
– Ну, конечно же. Иди к нему.
Виктория, встревоженная его тоном, пристально
Она вышла из комнаты и оставила его, чтобы встретиться с отцом.
Джастин мерил шагами спальню. Он сражался сам с собой.
Он не знал, зачем привел Викторию в свои покои и зачем признался ей, что ни одна другая женщина не ложилась в его постель. И больше всего его шокировало то, что он признал, что хочет, чтобы она делила с ним это ложе.
Дело не в том, что это неправда, – правда, и еще какая! Но он до сих пор не доверял ей до конца и, рассказав об этом, он, возможно, открыл душу для страшной боли, которую она способна причинить ему.
И она напомнила ему об этом самым жестким способом – когда сказала, что хочет поговорить с отцом наедине. Эти двое наверняка в сговоре насчет него. Возможно, они обдумывают, как открыть его тайну так, чтобы причинить ему наибольший урон.
Джастин остановился и подумал о жене. Так легко вызвать в памяти ее красивое лицо. Он мог вообразить каждую черточку, губы, волосы, роскошное тело.
Но впервые он не мог представить Викторию участницей какой-то интриги, направленной против него.
Прибыв в Лондон, она проявила себя как смелый, добрый, благородный человек – полная противоположность Мартина Рида. Черт подери, она затеяла расследование и подвергла себя огромной опасности только для того, чтобы найти пропавшую подругу – которая, весьма вероятно, уже мертва. Если бы кто-то взялся объяснять ее отцу, что бывает такая преданность, и объяснял бы всю жизнь – Мартин Рид все равно не понял бы.
Но вопросы и сомнения не давали Джастину покоя, хотя он уже страстно желал отбросить эти чувства и поверить наконец своей жене.
Он уставился на дверь, через которую несколько секунд назад вышла Виктория. Сейчас она уже с отцом. Если ему так уж хочется узнать правду, все, что требуется, – это пойти в комнату, прилегающую к Голубой, и послушать у камина. Этим штукам он научился еще в детстве. Голоса в одной комнате, бывает, явственно слышатся в другой.
Да, это мелко, но если Виктория говорит ему правду – он уяснит это раз и навсегда. А если она только пешка в партии отца, то ему не нужно будет больше тратить время на… на все те желания, которые он испытывал, глядя ей в глаза.
В любом случае она – та, кто она есть, а не кем он ее считает, кем он надеется ее видеть, жаждет ее видеть.
И Джастин, мучась угрызениями совести, все равно спустился вниз и занял место для подслушивания в соседней комнате.
Глава 18
Урок восемнадцатый
Ложь и тайны рано или поздно открываются, так что будь к этому готова
Виктория наблюдала за тем, как ее отец жадно хлебал чай и запихивал пальцем в рот сандвич. Грусть и гнев в равной степени овладели ее сердцем. Грустно видеть, что за то время, пока они не виделись, отец пал еще ниже. Теперь он для нее совсем чужой человек.