Уроки любви и ненависти
Шрифт:
– Эмбер, ты куда? – требовательным тоном спросила маменька, когда я попыталась улизнуть в комнаты для девушек.
– М-м-м… – протянула я, быстро перебирая нелицеприятные варианты обоснования моей спешки.
– Если ты думаешь, что я упущу тебя из вида, и ты сбежишь обратно… – зашипела родительница, но я аж задохнулась от возмущения:
– Хартманы не бегают от сложностей, маменька! Я лишь попудрю носик и догоню вас в бальном зале.
– Дорогая,
Матушка недовольно засопела, но спорить не стала, а потому я отправилась в дамские комнаты, чтобы очутиться в царстве белого и воздушного. То тут, то там раздавались возгласы в духе:
– Катастрофа, я потеряла шпильку, папенька меня убьет!
– Бриллиантовую? – с искренним любопытством спросил кто-то.
– Нет, жемчужную…
– И слава стихиям! С жемчугом ведь совсем не выйти замуж!
Или:
– О, боже мой, она в таком же платье! – громким, осуждающим шепотом говорила одна девица, кивая на другую.
При этом, по моему скромному мнению, платья у них были одинаково кошмарные.
Или, что мне особенно понравилось:
– Спорим, я заполню бальную карточку раньше тебя?
В общем, было стойкое ощущение, что я попала в высокосветский серпентарий. И стоило мне откинуть капюшон, как из всего этого белого кружевного моря вынырнула какая-то девица и с решимостью телепорта двинулась ко мне.
– Ты – Эмбер Хартман! – заявила она, ткнув в меня идеально отполированным ноготком.
Всем незамужним девицам строго-настрого запрещалось иметь яркий маникюр, это считалось вульгарным. При этом их же замужним ровесницам отращивать себе зеленые когти не возбранялось!
– И? – я приподняла брови, размышляя, почему ее лицо мне знакомо.
Она была красива, даже смазлива. И за эту мысль я зацепилась, вспомнив, где же видела это красивое личико, перекошенное от негодования.
– Ты недостойна быть невестой герцога Норона! – закончила девица мысль.
– Полностью с тобой согласна, – не стала спорить я, чем ввела бедолагу в речевой ступор.
Нет, ну а что спорить? Маркус – жених видный, богатый, титулованный, глядишь, если не повезет, еще и на трон сядет. Ему бы заграничную какую принцессу, да только почему-то решили женить на мне… Хм-м-м…
Меж тем в комнате, полной девиц на выданье, воцарилась идеальная тишина. Море рюш колыхнулось, поворачиваясь ко мне, и уставилось десятками глаз разной степени неиспорченности и стервозности.
– И ты… и вы… – девица пыталась сформулировать мысль, а я щелкнула пальцами и радостно воскликнула:
– А-а-а, так это ты
Я думала, что сильнее перекоситься ее лицо не может. А нет, смотрите-ка, может!
– Ты-ы-ы-ы… – прошипела девица, и мне показалось, еще немного, и можно будет увидеть, как у нее со рта начнет капать слюна.
– Недостойна, знаю, – кивнула я. – И даже не спорю, заметь! Но…
Я потянула завязки плаща, являя публике свое шикарное алое платье.
– …но выбрал-то он меня.
И с этими словами, под звуки падающих челюстей, сдавленных писков и возмущенных ахов, я покинула дамскую комнату.
Ну, где там мой жених? Дорогой, я спешу тебя осчастливливать своей персоной!
75
Попасть в бальный зал мимо горластого распорядителя оказалось плевым делом: стоило лишь проследовать за спешащей прислугой и войти через дверь для официантов. И, оказавшись внутри, я с удивлением поняла, что мое феерическое явление никто бы и не заметил – половина зала кружилась в танце. И у женской части этой половины зала были алые платья!
Я так обалдела, что несколько минут просто стояла и смотрела на танцующих, не понимая, как же так произошло? Я ведь точно видела вот эту девицу в платье розовой безешки, а теперь… это, конечно, все еще была безешка, но уже алая. Кошмар, как же мне теперь эпатировать публику и срывать собственную помолвку?
– Слава стихиям, ты пришла! – воскликнул кто-то над ухом, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Маргаретт! – я схватилась за сердце.
– Что «Маргаретт»? Это, между прочим, идея твоего ненаглядного!
И девушка кивнула на мельтешение алых платьев.
– Кого? – не поняла я.
– Жениха твоего, Маркуса! – закатила глаза девушка.
– Ничего он не ненаглядный, – буркнула я, отворачиваясь. – Но идея – огонь.
Сестра Норона хихикнула:
– Он так и думал, что ты так скажешь.
– А как он это провернул? – полюбопытствовала я.
Среди прохаживающихся по залу девушек я заметила нескольких, кого уже сегодня видела. И платья в тот момент на них были как простынь в первую брачную ночь!
– А, – отмахнулась Марго, – красящая магия на входе.
Я округлила глаза:
– А как ваш дядюшка это разрешил?
– О-о-о… – протянула девушка. – Понимаешь, Маркус терпеть не может балы. И каждый раз, как его сюда заманивают, выкидывает что-нибудь эдакое… Последний раз превратил зал в каток. Маменька орала так, что окна дребезжали, а папенька с дядюшкой делали ставки – треснет стекло или нет…