Уроки милосердия
Шрифт:
Отец переглянулся с Рувимом.
— Назовем это отпуском, — пошутил он. — Возможно, следующие пять месяцев она будет слишком занята, чтобы на меня жаловаться…
Я посмотрела на Дару. Она улыбалась, приподняв брови.
Мы были похожи на переодетых детей. Я нацепила одно из маминых шелковых платьев и лодочки Дариной мамы — каблучки постоянно застревали между камнями булыжной мостовой. Дара меня накрасила — макияж должен быть сделать нас старше, но я чувствовала себя разрисованным клоуном.
«Гранд-Отель» возвышался над нами, как свадебный торт, — окна ярус
— Ну? — спрашивает Дара. — Мы заходить будем?
Как оказалось, выдавать себя за другого намного сложнее, чем просто набраться смелости и войти в гостиницу в наших модных платьях.
— А если мы встретим кого-то из знакомых?
— Кого мы встретим? — усмехнулась Дара. — Отцы готовятся к вечерним молитвам. Мамы стряпают ужин.
Я взглянула на подругу.
— Ты первая.
Моя мама думает, что я у Дары, а мама Дары — что она у нас. Нас легко могли поймать, но мы надеялись, что такое приключение компенсирует любое наказание, которое нас могло ожидать. Пока я не решалась зайти, мимо меня по лестнице поднялась женщина. От нее сильно пахло духами, а ногти и губы у нее были огненно-красными. Она была одной из тех женщин, от которых меня уводила мама. «Ночные бабочки» чаще встречались в Балуту, районе победнее, — женщины, которые, казалось, никогда не спали и, кутая голые плечи в шали, выглядывали из окон, — но это вовсе не означало, что здесь не было женщин легкого поведения. Мужчина, который шагал за этой, носил крошечные усики, как у Чарли Чаплина, и трость. Когда дама вплывала в гостиницу, он шлепнул ее по ягодицам.
— Какая мерзость! — возмутилась Дара.
— Именно так все и подумают, когда мы войдем, — прошептала я в ответ.
Дара надула губы.
— Минка, я не понимаю, если ты не собиралась сюда заходить, то зачем сказала…
— Я ничего не говорила! Это ты сказала, что хочешь…
— Минка!
Я замерла, услышав свое имя. Хуже того, что моя мама узнает, что я не у Дары, только то, что кто-то увидит меня и расскажет об этом ей.
Сделав серьезное лицо, я повернулась и увидела Йосека в костюме и галстуке.
— Это ты? — улыбнулся он, даже не взглянув на Дару. — Не знал, что ты сюда ходишь.
— Что ты хочешь этим сказать? — ощетинилась я.
Дара ткнула меня локтем.
— Разумеется, мы пришли сюда. Разве сюда не все ходят?
Йосек засмеялся.
— Не знаю, как остальные, но лично я считаю, что кофе здесь не лучший в городе.
— А ты почему здесь? — поинтересовалась я.
Он показал блокнот.
— Брал интервью. Собираю интересные истории. Пока мне доверяют только это. Редактор говорит, что я должен землю рыть в поисках сногсшибательных новостей. — Он посмотрел на мое платье, сколотое сзади булавкой, поскольку было мне велико, на позаимствованные туфли. —
Вот и старайся после этого выглядеть красивой!
— Мы спешим на двойное свидание, — ответила Дара.
— Правда? — удивился Йосек. — Не думал… — Он прикусил язык.
— Что ты не думал?
— Что отец разрешает тебе встречаться с мальчиками, — признался он.
— Ты явно ошибся. — Дара тряхнула волосами. — Мы уже не дети, Йосек.
Он улыбнулся мне.
— В таком случае, может быть, сходим куда-нибудь, Минка? Уверен, что кофе в «Астории» заставит «Гранд-Отель» покраснеть от стыда.
— Завтра в четыре, — заявила Дара, как будто неожиданно стала моим личным секретарем. — Она обязательно там будет.
Йосек, попрощавшись, ушел. Дара подхватила меня за руку.
— Я тебя убью! — пригрозила я.
— Почему это? Потому что я устроила тебе свидание с красивым парнем? Минка, ради бога, если уж мне не везет, по крайней мере позволь порадоваться за тебя.
— Я не хочу никуда идти с Йосеком.
— Но Ане просто необходимо, чтобы ты с ним пошла, — напомнила Дара.
Аня, моя главная героиня, казалась нам слишком скучной. Слишком положительной.
— Позже будешь меня благодарить, — заверила подруга, похлопывая меня по руке.
Кафе «Астория» было злачным местом на улице Пиотрковской. Здесь постоянно можно было встретить евреев-интеллектуалов, драматургов, композиторов, которые беспрестанно спорили за утопающими в сигаретном дыму столами и чашкой горького кофе о тончайших гранях артистического дарования, или оперных див, потягивающих чай с лимоном. И хотя я была в том же платье, что и день назад, оттого, что я находилась рядом с этими людьми, у меня кружилась голова, как будто я могла поумнеть, только лишь вдохнув один с ними воздух.
Мы сидели у вращающихся дверей в кухню, и каждый раз, когда они открывались, до нас доносился восхитительный аромат. Мы с Йосеком ели пирожки и пили кофе, который, как он и обещал, был просто божественным.
— Упыри и нежить, — покачал он головой, — совсем не то, что я ожидал.
Я смущенно пересказывала ему сюжет истории об Ане и ее отце-булочнике, о чудовищах, которые, скрываясь под личиной обычных людей, наводнили их городок.
— Бабушка, когда была жива, частенько рассказывала мне об упырях, — объяснила я. — По ночам она оставляла на столике в булочной зерна, чтобы упырю, если он появится, до рассвета пришлось их пересчитывать. Если я не ложилась спать, как мне было велено, бабушка пугала, что придет упырь и выпьет мою кровь.
— Жуть какая!
— Дело в том, что я совсем не боялась. Мне всегда было жаль упыря: он же не виноват, что стал нечистью! Но кто в это поверит, когда такие, как моя бабушка, твердят обратное? — Я подняла глаза на Йосека. — Поэтому я начала придумывать историю об упыре, который был не таким уж злым, как все думали. По крайней мере, не таким жестоким, как люди, которые пытались его уничтожить. И уж точно не в глазах девушки, которая начинает в него влюбляться… пока не понимает, что он, похоже, убил ее отца.