Уроки милосердия

Пиколт Джоди Линн

Однако судьба сыграла с ним шутку, потому что бабушка так и не дописала свою историю. Не потому, что не знала окончания; и не потому,

что знала, как уверял Лео, но не смогла написать. Она намеренно оставила историю без концовки, словно постмодернист картину. Если история дописана, это статичное произведение искусства, замкнутый круг. Если нет — концовка зависит от воображения читателя. И вечно остается живой.

Я беру блокнот и прячу в сумку рядом с восстановленной версией.

В коридоре слышатся шаги, неожиданно на пороге возникает Лео.

— Вот ты где! — восклицает он. — Ты в порядке?

Я пытаюсь кивнуть, но не очень получается.

— С тобой хочет поговорить полиция.

Во рту пересыхает.

— Я сказал

им, что ты его ближайшая родственница, — продолжает Лео, оглядываясь. — А что ты вообще здесь делаешь?

Что я должна ответить человеку, который является лучшим, что со мной произошло, и который живет в узких границах «хорошо — плохо», «истина — ложь»?

— Я… я заглядывала к нему в тумбочку, — бормочу я. — Думала, найду записную книжку… Телефоны и адреса тех, кому необходимо сообщить.

— Нашла что-нибудь? — интересуется Лео.

Вымысел принимает разные формы и размеры. Тайны, ложь, истории… Мы все фантазируем. Иногда ради развлечения. Иногда — чтобы отвлечься.

А временами просто потому, что вынуждены.

Я смотрю Лео в глаза и качаю головой.