Уроки переносятся на завтра
Шрифт:
– Ножом?
– участливо спросил парень.
– Нет, это осложнение после гриппа.
– А-а-а... Ну, я тогда пойду.
– Иди, конечно, - легко согласился Атилла.
– Деньги на такси есть?
– Есть!
На том они и расстались, и очень вовремя, потому что Атилле резко пришлось переключиться на Серегу с Толяном, которые выпали из кабака, как канарейки из родительского гнезда, потревоженного ястребами. Они сразу заелозили ногами по обледеневшему граниту парапета, отыскивая точку опоры. И нашли её в лице своего
Толян пребывал слегка не в духе, потому что у него сорвалась, как он выразился, «крупная рыба».
– Забудь! Она не пара тебе!
– доказывал Серега.
– Почему?
– Во-первых, она старше тебя лет на семьдесят.
– А во-вторых?
– Не всем женщинам нравятся общежития.
– Ерунда! Они любят военных.
– Тогда почему «рыба» сорвалась?
Этот никчемный бесконечный спор прервал Шнырь.
– Ну, студенты, - напомнил он.
– Куда ехать?
– В студгрдк, - отчеканил Серега.
– Ясно. Сейчас устроим.
Он рванулся к проезжей части, чтобы поймать таксомотор, однако на поверку дело оказалось не таким уж простым. Едва на горизонте показывалась пара горящих автомобильных глаз, как её тут же перехватывал кто-то более шустрый, догадавшийся устроить засаду выше «по течению». Достопочтенные граждане, ещё недавно пребывавшие в тепле и сытости, теперь были вынуждены скакать по улице в поисках транспорта, окончательно превратившись в дикую толпу. Облака крепчающего мороза дрожали в воздухе, готовясь заживо проглотить отчаявшихся неудачников.
Серега озарился идеей поехать на трамвае, но даже и эти непрестижные экипажи не предлагали своих услуг в виду позднего времени. Один из них, с потушенным светом салона, зародил, было, надежду на счастливый исход, но тут же её и убил, остановившись, не доезжая развилки метров двадцать. Из вагона грузно выбралась вожатая, одетая во всё пролетарское, и стала ковырять ломом рельсы, чтобы перевести стрелку.
– В депо, - констатировал обледеневший Серега.
– Здесь у них разворот.
– Хм, - откашлялся Атилла.
– Не опробовать ли мне одну старую теорию?
Ни слова больше не говоря, он двинулся в направлении героической женщины, боровшейся с непослушным железом. Обрывки состоявшегося между ними разговора долетали до наших друзей.
– Извините, что отрываю вас...
Далее неразборчиво.
– Ты чо, слепой? Не видишь табличку: «в депо»!
– Я дико извиняюсь...
Неразборчиво.
– Куда санитары в вашем дурдоме смотрят? Это тебе не частная лавочка.
– Мне кажется, мы могли бы...
Опять неразборчиво.
– Сколько?!
Неразборчиво.
– Повтори, чтобы все слышали! И деньги вперёд!
– Ну, что мы, грабители какие?
– обиделся Атилла, отслюнявив от толстой пачки оговоренную сумму, и замахал руками товарищам.
Вожатая не разочаровала. Она выжала из стального коня все шестьдесят
Толян, продолжая начатую накануне тему, попытался с ней заигрывать в окошечко кассы, но потом отстал, когда женщина, видимо, воодушевлённая успехом, заломила цену.
– Дура какая-то!
– резюмировал он, вернувшись к компании.
– Зато водитель первоклассный, - вступился за неё Атилла.
– Я бы так не смог.
– За пятьдесят, - вставил Серега.
– Я бы и задом доехал.
Шныря, которому понравилась идея, с трудом удалось отговорить от её осуществления. Вместо этого они дружно спели:
Белая акация расцвела под окнами,
распустила ветви, вся она в цвету.
У окна старушка-мать лет уже двенадцать
с Воркуты далёкой сына ждёт домой...
Они вышли на конечной, попрощались со счастливой вожатой, скатились с горки к зданию института и уже через пять минут бодрого шага стояли во дворе общаги, угрюмо мерцавшей тусклыми окнами. Тут их ждала первая за весь вечер неудача. Дверь в общагу оказалась запертой изнутри, и никакие стуки и крики о помощи не производили эффекта. Видать, сегодня дежурил кто-то из «правильных» вахтёров, любящих устав и порядок.
– У вас что, режим? – поинтересовался Шнырь.
– Периодически, - подтвердил Серега.
– Одобряю. Заднего крыльца нет?
– Есть, но мы пойдём другим путём.
Он подобрал приличный по размеру осколок ледяной глыбы и запустил в одно из светящихся окон на втором этаже. Камень разбился вдребезги о кирпичную стену возле форточки, слегка отклонившись от намеченного курса. Серега полез за вторым снарядом.
– Мне кажется, это слишком радикально, - засомневался Атилла.
– Всё пучком!
– успокоил друзей Серега. – Это наша 226-ая комната. Лёха ещё не спит.
Второй камень улетел в том же направлении, но на этот раз врезался в жестяной подоконник, подняв фонтан снежной пыли.
Лёха родился в глухой сибирской деревне и прожил там безвылазно восемнадцать лет. Нет, это не значит, что он вообще не покидал пределы родного села. В девятом классе он три раза ходил с товарищами на танцы в соседнюю Макаровку, а однажды, будучи уже десятиклассником, ездил с матерью в район продавать излишки урожая.