Уроки ведьмы. Книга первая
Шрифт:
– Интересно, а свое прошлое Гульнара так смотрела? – вдруг спросила я. – Ты не знаешь?
– Нет, не смотрела. А я знаю, потому что она как-то про это упоминала. Ей нельзя на себе это делать, то ли способность пропадет, то ли еще что хуже. Это у них семейный дар, передается из поколения в поколение по женской линии. Редкий дар. И никто не должен знать про свой собственный выбор. И семью женщины этого рода никогда не заводят. Все потомство только по мужской линии идет.
– Марин, я запуталась. Как тогда потомство получается? – уже со смехом спросила я, когда мы вдвоем стали перетаскивать нарубленные полешки к кострищу.
– Ну, ты,
– …она гадает на прошлое и детей не рожает. – подхватила я. – А мальчик вырастет и женится. И у него будут дети.
– Ну вот, наконец-то! – успокоилась за меня Марина. Мы постепенно перетаскали все дрова, шашлык замариновался, солнце потихоньку стало закатываться и небо потемнело. Скоро должны были явиться остальные.
Глава 6. Ленкина просьба.
Ленка была на пределе. Я уже не знала, как можно ее поддержать. Она ревела днями, говорила только о нем.
– Зачем же ты уходила, Лена? – сетовала я.
– Я больше не могла. У меня не было сил так жить!
– Но зачем же ты хочешь к нему обратно?
– Ниночка, как ты думаешь, может на автоответчик ему новый стих записать?
Новый стих назывался «Листок». Я была первой читательницей.
Прибитый тяжелыми каплями слез
К асфальту усталый осенний листок…
Две осени ты на руках меня нес,
Но силы иссякли, ты больше не смог.
Я скоро завяну, засохну, умру,
Меня не питает живительный сок,
Что ты мне дарил по ночам, поутру…
Но силы иссякли, ты больше не смог.
– Косова! – я начинала злиться. – Мне нравится это стихотворение, но ведь ты ушла красиво и гордо. Зачем же ты хочешь теперь ползти к нему обратно?
– Почему ползти обратно? Я просто хочу, чтобы он знал, что я сейчас чувствую.
Мы сидели на тесной Ленкиной кухне и курили. Подруга нервно стряхивала после каждой затяжки пепел в керамическую пепельницу в виде босой ступни. Когда-то я ее привезла из Турции. Ленка пепельницу не мыла, и та вся была черная от пепла.
– Но ведь это же ты ушла! И должна крепиться. Ты собрала свою волю в кулак, перешагнула через себя и шагнула навстречу к свободе. А сейчас хочешь свести на нет свой мужественный поступок. Ведь не каждый человек может порвать так со своим прошлым. Для этого нужны большие силы. Ты же смогла! А другая сидела бы дома, тупела, терпела, варила ему борщи, выслушивала все его претензии и прощала, смирялась.
Я где-то в глубине души Лену понимала. Она ведь ушла, не разлюбив. Но я не могла понять того, что она готова идти на попятный. Это же надо себя не уважать!
– Нин, я люблю его, я хочу к нему. Мне плохо, я не знаю куда мне деваться. Хочу чтобы было так как прежде.
– Как прежде? – я взорвалась. – Ты понимаешь, что если вы сойдетесь, все именно и будет как прежде. Ты будешь страдать, страдать и еще
– Я все понимаю, но я не могу без него, – ныла Ленка.
В моем понимании такой уход, какой совершила Лена, должен быть окончательным. Я считаю, что надо перебороть себя, перемучаться, перестрадать, но в одиночестве. Нельзя опять начинать все сначала. Лена перестрадать была не готова.
– Косова! Ну займи себя хоть чем-нибудь. Ходи на дискотеки, знакомься по Интернету, вышибай клин клином! Не нужен он тебе!
– Нина… – Лена вдруг заговорила шепотом. – Я знаю, что можно сделать. Я сама не хочу возвращаться, но я хочу чтобы он вернулся. Я знаю только один способ…
Она загадочно замолчала. Я ждала, что она скажет.
– Нина… Ты моя близкая подруга, и я знаю, что только ты можешь мне помочь.
Я решительно не понимала, к чему она клонит. Как я могу ей помочь? У меня нет молодого человека, с друзьями которого я могла бы познакомить Нину. У меня нет никаких подходящих кадров среди знакомых. Что же она хочет от меня?
– Ниночка, я знаю, что ты сможешь это, и не отпирайся. Я хочу приворожить его.
Это высказывание застало меня врасплох. Откуда она знает? Я, конечно, очень кратко и размыто ей говорила о том, что я умею, но…
Я задумалась. Как бы я не переживала за любимую подругу, помочь таким способом я ей не могла. И дело было не только в том, что я не имела права заниматься подобными вещами. Я сама прекрасно осознавала, чем это чревато. Лекции Марины не прошли даром, и если раньше я могла не понимать, почему помочь безответно любящему и страдающему человеку при помощи приворота нельзя, то сейчас картина мне была ясна. Прежде я думала, что ничего плохого нет в том, чтобы приворожить свободного и никем не увлеченного человека. В результате этого бедный влюбленный в него должен перестать страдать. Свободный же человек просто найдет свою любовь. На одну счастливую крепкую пару станет на белом свете больше. Что же тут плохого? Плохо, когда за счет этого разрушена чья-то семейная жизнь, любовь, счастье. Когда, к примеру, любовница, прибегнув к привороту, уводит у жены мужа. Так я думала.
Но пообщавшись с Мариной, выслушав все ее доводы, я поняла, что все это гораздо серьезнее. Использование магических сил – это всегда вмешательство в естественный ход событий. Но приворот есть один из самых некорректных способов вмешательства. Я уже не говорю про порчу или сглаз.
Вот, предположим, знахарство. Человек заболел. Может быть, так и должно было случиться, но если с этим в силах бороться – надо бороться. Сначала за дело берутся врачи с помощью лекарств и других своих средств. Если не помогает, человек или его близкие, отчаявшись, кидаются к нам. Откуда-то обретается вера в магическую силу, и мы становимся их последней надеждой. И мы боремся с болезнью своими способами, которые никому не вредят, разве только кроме нас. Потому что в основном используем мы не травки да припарки, а свою энергию. Когда я кладу ладонь на лоб человека, голова которого раскалывается от мигрени, то его боль утекает через мою ладонь, а потом она проходит сквозь меня. Очень часто после таких сеансов валишься с ног, как после тяжелого физического труда. Но себя истязать я право имею. Такова уж моя доля. Если меня Бог наградил даром исцеления, я должна научиться его использовать. И кроме того, я не имею права зарывать свой талант в землю. Это слишком щедрый дар, чтобы не пользоваться им.