Уровень: Война
Шрифт:
Стивен поджал губы и отвернулся в сторону.
— Тебе надо — сам с ней возись.
Дэйн зло хлопнул дверью, придавил собственную штанину, выругался и тяжело затопал по лестнице.
Она плакала и цеплялась за дрожащий стакан так крепко, будто это была единственная оставшаяся в мире стабильная вещь — знакомая и понятная — все остальное плыло: мир, дно под ее ногами, сдвинутое ударом сознание; Эльконто не мог на это смотреть.
— Вы помните свое имя?
— Нет.
— А где живете?
— Нет.
— Как попали сюда, тоже не помните?
— Ничего…
— Это нормально после удара. Потихоньку пройдет. Я оставлю вам настойку из корня дерева Эбо и таблетки — они помогут успокоиться. Принимайте по одной каждые четыре часа.
Лагерфельд сидел у постели, а Ани плакала — вытирала бегущие по щекам слезы и не сползала с кровати. Она боялась всего: их, нового места, «ничегонепомнящую» себя. Ее глаза из серо-зеленых сделались яркими, почти бирюзовыми. Дэйна не просто кольнула совесть — она ткнула его в позвоночник остроконечным ржавым шипом — черт бы подрал вчерашнюю несдержанность.
— А почему у меня забинтована рука? Как я ударилась головой? Что случилось, доктор? Пожалуйста, скажите… Что это за место? Больница?
— Вы попали в аварию, когда ехали на машине. — Стивен грозно покосился на Дэйна и поджал губы — молчи, мол. Запоминай все, что я скажу, а потом додумывай историю. Эльконто незаметно для Ани — хвала Создателю, та смотрела в сторону — не менее грозно выпучил в ответ и провел указательным пальцем вдоль своего горла — зарежу, мол. Доктор даже глазом не моргнул. — Но уже все в порядке, я подлечил ваше сотрясение, перебинтовал руку — теперь поболит совсем немного.
— Я… ехала на машине? Я не люблю машины… Кажется. Не помню…
Она скуксилась, и Эльконто ярко вспомнил это выражение — он видел его в другом мире — мире Бернарды — на лицах у детей, когда те готовились разреветься. Ани-Ра не разревелась — удержала себя, но, из-за дрожащего подбородка и стоящей в глазах очередной порции непролитых слез, сделалась жалкой, совершенно несчастной; он шумно и тяжело вздохнул.
— Вы ехали на такси. — Тактично поправился Стивен, но продолжать скользкую тему не стал. Замолчал.
— Это больница? Вы будете приходить часто?
— Это не больница — это дом моего друга, но я буду приходить часто, не беспокойтесь.
Странно, как люди реагируют на докторов — даже люди в беспамятстве — как будто что-то говорит им: «Доктор — это хорошо. Можно верить, не навредит». Стивен моментально стал для нее точкой опоры, единственным другом в новом, незнакомом мире. А вот Эльконто им пока не стал и под вопросительным взглядом Ани откровенно тушевался.
— А что я делаю в вашем доме? Мы знакомы? Давно? Мы… — Она замолчала, будто решая, возможно ли такое — могла ли она в твердом уме и трезвой памяти решиться на какие-либо отношения с таким вот бугаем — белобрысым и с косичкой. Потом, наверное, ответила утвердительно, потому что спросила, — мы… вы мне…
И снова не смогла завершить фразу.
— Я ваш недавний знакомый. — Продолжил за нее снайпер и сжал зубы. Отвернулся к окну. Заиграл желваками. На выручку другу моментально пришел дальновидный Лагерфельд.
— Он вам все расскажет, но не раньше, чем вы поспите. Я проверил ваше давление и пульс — все стабильно,
Он сам же накапал нужное количество в ложку и тут же сунул ее в покорно приоткрывшийся рот.
— Вот так, молодец. А я приду сегодня вечером. Проверю ваше состояние.
— Спасибо…
— Стивен.
— Спасибо, Стивен.
Ани притянула к себе одеяло, закуталась в него, как в спасительный плащ и сползла на подушке. Устало прикрыла глаза.
— Вы только приходите…
— Обязательно.
Эльконто фыркнул от окна; Лагерфельд жестом указал ему на выход из комнаты.
— Ну, ты и засранец!
— Я не засранец. Я ей почти ничего не сказал.
— А такси? Куда я его теперь приплету?
— Куда захочешь. Не такая уж важная деталь.
— Угу. Особенно вкупе с нахождением в моем доме.
— Придется тебе поскрипеть мозгами, что поделать…
Они стояли у порога и смотрели друг на друга — насупленный, недовольный Эльконто и деловитый, в третий раз поглядывающий на часы Стивен.
— Все, я в штаб. Там, поди, все кувырком без меня.
— Как обычно.
Дэйн злился. Сколько она проспит? Час, два, три? Сколько у него времени на нахождение и сборку удобоваримой истории для Ани? Для высасывания из пальца — выталкивания из заднего прохода — что ей наврать? Крутиться ему теперь, как ужу на сковороде. И не виноват, вроде. И виноват. Дурь, да и только.
— Скажи Грину, что он пока за главного. Не знаю, на сколько.
— Скажу.
— Пусть раздает юниты, смотрит за пересортировкой солдат, распределит выходные. Проследит, чтобы раздали новое оружие — сегодня должно было прийти…
— Скажу. Ни о чем не переживай.
— Ну, конечно!
Лагерфельд не стал отвечать; любой ответ — новая перепалка. Еще раз посмотрел на часы, потрепал по голове тихо сидящего у ног Эльконто пса и отбыл.
Будучи на нервах, он купил три пачки жареной картошки, пол-литра содовой и две упаковки крекеров с шоколадной крошкой — двойную порцию того завтрака, что обычно заказывал, высовываясь из машины и протягивая деньги в маленькое окошко, в забегаловке «У Ленни» по пути в штаб.
В этот раз путь колес черного внедорожника пролег не в штаб, а долго кружил и петлял по улицам, улочкам, проспектам, аллеям и в итоге окончился на пустой, расчерченной белыми линиями, парковке перед одной из спортивных городских площадок общего пользования.
В этот час — довольно ранний, когда стрелки часов едва приблизились к отметке в девять утра, ровно подстриженный газон был пуст. Ни гоняющих мяч обнаженных по пояс игроков — они появятся к обеду, — ни фитнес групп под руководством тренера из ближайшего клуба, ни праздно прогуливающихся, по окружающему газон длинному беговому треку, прохожих. Только один немолодой мужичок в голубом спортивном костюме и белых кроссовках бежал трусцой вдоль белых, кое-где стершихся линий. Медленно бежал, больше наслаждался погодой, нежели желал вспотеть — сам себе спортсмен. Поблескивали под вынырнувшим из-за облаков солнцем штанги застывших тренажеров; мокли от росы кожаные сиденья и спинки.