Уровень: Война
Шрифт:
— ДА!
— Ну, а как же еще… Знаешь в чем настоящая сложность? — Сцепил он руки в замок и взглянул исподлобья.
«Психопатка» на мгновенье притихла — уставилась на него, не моргая. В комнате, где только что звучали крики, повисла благодатная, если бы не грозовая атмосфера, тишина.
— В том, что я не могу тебя так просто отпустить. Ты пыталась меня убить трижды, а причины я так и не понял, как и всех твоих путаных объяснений, хотя, заметь, шанс выговориться, я тебе предоставил. И даже был терпелив — слушал этот бред почти сорок минут. А теперь я просто отдам тебя
Видя, что пленница вновь собирается заговорить, Эльконто поднял ладонь и помахал ей в протестующем жесте.
— Даже не начинай. Я устал это слушать. Поверь, если они решат, что я в чем-то виноват, то найдут на меня управу, но уверен, что такого не случится, так как прегрешений, на которые ты указываешь, я за собой не помню. Так что все, хватит, время истекло.
Светловолосая девушка осунулась лицом. Притихла, оплавилась, как свеча, и почти погасла — по крайней мере, погас ее продолжающий бушевать еще минуту назад пыл и безумный яростный взгляд. Внутри куклы что-то сломалось — так ему в тот момент показалось.
И показалось напрасно.
Но осознать эту ошибку Эльконто представилась возможность лишь несколько минут спустя.
— Туалет прямо по коридору и налево, за кухней. — Ворчал он, развязывая тугие узлы на ее запястьях. — Я тебя туда не понесу — пойдешь сама, но не вздумай дурить, потому что я буду наблюдать. Дернешься — тут же свяжу снова, и в Комиссию ты поедешь…
«Нессамши» — хотел сказать он, но слово звучало некрасиво, поэтому Эльконто чинно добавил «с полным мочевым пузырем».
Дама сдержанно кивнула. Неуверенно поднялась со стула, пошатнулась — видимо, затекли мышцы, после чего зашаркала к выходу из комнаты — понурая, сгорбившаяся, поверженная. Дэйн даже пожалел ее и «прожалеть» беднягу он успел ровно до того момента, пока несколькими мгновения позже не услышал топот ног, резкий грохот выдвижных ящиков и не обнаружил ее стоящей на собственной кухне с зажатыми в обеих руках тесаками для разделки мяса.
Теперь это была не кукла, и уж точно не треснувшая.
Куда только делось царившая минуту назад в глазах горечь поражения?
— Опусти ножи. — Медленно произнес он и сжал губы.
Бывшая пленница не двинулась с места — тесаки зажаты крепко, колени мягкие, пружинистые, в глазах застывшая поверхность ледяного пруда. Ровная, без эмоций. Не кукла — солдат — вот кто теперь стоял перед ним, и, как ни странно, автоматически оценивая расстояние до «объекта», Эльконто только теперь осознал, насколько близок все три раза находился к линии собственной смерти. Тогда, с винтовкой, потом с бомбой… Он недооценил противника. Сумасшедшая или нет, эта девчонка точно знала, что делает, и, судя по всему, знала, «как» это делать.
— Опусти ножи. Не дури.
Он начинал злиться, но злиться холодно и расчетливо.
Она же, вместо того, чтобы слушаться приказов, как и он, измеряла глазами дистанцию нападения.
Вот,
— Ножевой бой — сложная наука, и у тебя не выйдет. — Дэйн начал мягко приближаться; внутри растекалась холодная ярость. Три раза она пыталась убить его — три. И сейчас пытается сделать это в четвертый. Психопатка. Надо было послушать Аарона и сразу отдать ее Рену. Или Комиссии. — Если ты попытаешься меня пырнуть, я сломаю тебе руку. Если поднимешь вторую, я сломаю и ее.
Он не шутил. Не в этот момент. Но беглянка, подобно готовой к прыжку пантере, лишь сощурила зеленоватые глаза, и Эльконто второй раз поразился выражению на ее лице — выражению солдата. Воина. Убийцы.
Он хмыкнул. Что ж, бой будет серьезным.
— Я давал тебе шанс.
— Ты никому его не давал. И уж точно не мне…
Она кинулась навстречу с поразительной скоростью, на которой не сказались ни полный мочевой, ни затекшие колени — замахнулась ловко и правильно, Дэйн едва успел уйти в сторону, и сделала выпад. Лезвие прошло в миллиметре от шеи; волосы на его затылке встали дыбом. Отточенным привычным движением, оттренированным сотни раз в зале и реальном бою, он поднырнул ладонью под ее локоть — одной рукой вывернул и надавил на запястье, чтобы оружие выпало из пальцев, а второй ударил снизу — раздался хруст костей, а следом пронзительный визг.
— Я говорил. — Прохрипел он, сдерживая ее сзади за шею. — Предупреждал. Если дернешься еще раз, я сломаю вторую.
Жертва тяжело дышала, хрипела, поскуливала и бормотала что-то невнятное, а затем, извернувшись всего за долю секунды, попыталась всадить второе лезвие ему в бок — Дэйн озверел от ярости. Вывернув второй тесак из ладони, он развернул девчонку с безумным взглядом и искаженным от гнева ртом к себе лицом и точным размашистым ударом припечатал ей в челюсть с такой силой, что та отлетела к стене. И не просто отлетела, а со всего размаху ударилась об нее затылком, обмякла и картофельным мешком свалилась на пол.
На кухне воцарилась тишина.
Дэйн повернулся к столу, медленно поставил на него оба кулака и опустил голову.
Он так и стоял, опершись на стол и глядя в никуда, когда позади, в коридоре, раздалось сначала цоканье когтей Барта, а затем послышались и шаги доктора.
— Эй, приятель! Ты уже все? Быстро. Ну, и чем закончился…
Фраза оборвалась на середине — видимо, Лагерфельд повернул голову и увидел лежащее на полу тело.
— …диалог?
Последнее слово выпало из его рта, впитав в себя крайнюю степень удивления.
Пес подбежал к лежащей у стены девушке и тихонько заскулил.
— Он окончился сломанной рукой, челюстью и, скорее всего, затылком. Ее затылком.
— Да, я понял,… что не твоим.
Доктор вновь умолк. Эльконто стоял, не оборачиваясь — злой, фонтанирующий скрученной в жгут агрессивной энергией, и крайне напряженный.
— Не люблю. Бить. Женщин.
Процедил он сквозь зубы.
— Я заметил. Но… получается у тебя крайне эффективно.
— Молчи. — Ответил Эльконто глухо. К Лагерфельду он так и не повернулся. — Просто помолчи пока.