Уровень: Война
Шрифт:
Эльконто, как ни странно, тоже попытался проплыть мимо, но Стив прихватил его за рукав.
— Эй, у тебя все нормально?
— Все.
— Точно? Может, протрезвить?
— Протрезвить? Зачем?
— Ну, чтобы ты спать мог…
— Я и так могу.
— Э-э-э, так не пойдет, давай-ка выветрим алкоголь из твоей крови…
— Нет, Стиви. Не тогда, когда я счастлив. Оставь меня наслаждаться жизнью.
И Дэйн, напоминая бульдозер, шагнул в дверной проем, едва не выломав плечом косяк.
Оставшийся в одиночестве доктор еще долго смотрел в окно темной прихожей, пытаясь определить,
Она кое-как стянула в темной спальне футболку, долго возилась с пряжкой на ремне, затем стащила со спинки стула майку и облачилась в нее. Рухнула в постель, какое-то время плыла среди стен вместе с постоянно возникающим под закрытыми веками эффектом «вертолета», после чего поняла — не заснет, не так скоро, — и, в конце концов, решила, что нужно сходить попить. Во рту стоял плотный запах съеденных орешков и осевшего в желудке коньяка.
На кухне у пустой миски лежал Барт — при виде Ани он заколотил хвостом по полу.
— Голо-о-одный… Псинка голодная…
Упаковка с собачьими консервами нашлась в шкафу. Крышка поддалась не сразу, но Ани-Ра справилась, отыскала глазами более темный, чем остальная темнота круг — собачью миску — и вывалила туда мясное ассорти. Судя по звуку, почти попала в цель.
— Черт, завтра уберу. Или ты слижешь, да, Барт?
Жажда в обезвоженном теле с помощью стакана воды унялась быстрее, чем жажда продолжения «банкета», а посему Ани решила, что неплохо бы осуществить давнюю мечту. Ведь хозяин спит? По-любому, спит…
Расческа нашлась в ее спальне, а Эльконто в собственной. Тускло горела у изголовья кровати лампочка; густой раскатистый храп сотрясал не только мебель в комнате, но и, казалось, весь этаж.
— Так я и думала, что ты храпишь… — Она завозилась у свисающих с кровати мужских ботинок. Долго шуршала, что-то мычала, пыталась подцепить пальцами узелки, после чего довольно выдала. — Ну, хоть носки не воняют…
Забралась на кровать, долго думала, как заставить мужскую, бесчувственную тушу перевернуться, затем глупо улыбнулась, осененная гениальной идеей. Перьев в подушке оказалось предостаточно, а одно из них, сунутое в нос, заставило Эльконто громко чихнуть и перекатиться на бок — идеально.
Напевая себе под нос мелодию, слова которой никак не могла вспомнить, Ани забралась на кровать, скрестила ноги и принялась с упоением расплетать белые волосы. Сначала тесьма с бусинами, затем косичка, теперь расчесать…
Она заплетет ее по-новому, по-своему, и ему понравится. Точно понравится! Отличный получится рисунок — новый и оригинальный.
Пропуская через пальцы мягкие, чуть вьющиеся пряди, Ани со слипающимися глазами и застывшей на лице улыбкой, приступила к ритуалу.
Ани проснулась в прекрасном, несмотря на ленцу и жажду, настроении — медленно потянулась, перевернулась на бок и зажмурилась. В окно ее спальни, наполняя комнату ярким светом, какой бывает только летними утрами — теми прекрасными утрами, когда холода еще далеко, и знаешь, что на улице можно гулять в майке — били солнечные
Ого, сегодня пробежка отменяется! На стадионе, наверняка, уже полно народу, а проспекты заполонили машины, так что нет — сегодняшний день лучше потратить на что-то еще. На какое-нибудь прекрасное, сногсшибательное «еще».
И хорошо, что этой ночью она-таки добралась до своей спальни, а то просыпаться в чужой было бы крайне неудобно. Зато косичка получилась отменная!
При воспоминании о маленьких ночных бесчинствах Ани-Ра вновь улыбнулась.
Барт спал в прохладе коридора, растянувшись у входной двери — при звуке человеческих шагов он даже не пошевелился — значит, сыт.
На кухонном столе ждал сюрприз — три разваливающихся на части, но приготовленных с любовью, бутерброда и записка.
«Сегодня отдыхай, радость моя».
При виде неряшливо начертанных на бумаге слов — коротких, мужских и очень теплых — сердце наполнилось нежностью. Отодвинув рукой тонкую шторку, чтобы по привычке включить радиоприемник, Ани обнаружила, что денег в стопке рядом с ним прибавилось. Создатель, она ведь не тратила и десятой части того, что он оставлял, но Дэйн все равно продолжал докладывать купюры в укромный уголок. Для нее, для души, с умыслом «а вдруг понадобится?» Чтобы она не просила, чтобы просто могла взять, чтобы ни в чем себе не отказывала и ни в чем не нуждалась.
Дэйн… Дэйн… Дэйн…
Раньше она не верила, что такие мужчины существует, но сказка оказалась реальностью, и подобные маленькие, но значимые жесты, служили тому подтверждением.
Глядя на деньги, Ани неожиданно пришла к мысли, что хотела бы сделать что-то хорошее в ответ, что-то очень и очень приятное.
Торт? Прекрасный ужин? Точно — пусть будет необыкновенно вкусный торт и ужин при свечах, по случаю которого она впервые оденется в коктейльное платье. Ведь они вместе сколько — три недели? Чем ни повод отпраздновать?
Дэйн работал с самого утра, и все выглядело обычно: полутьма кабинета, мигающий, словно новогодняя елка, пульт, жужжащий под потолком кондиционер «Raynii», отбрасывающий на стену вытянутую тень чайник, застывшая и надорванная возле него пачка печенья…
Все обычно, да, вот только чувствовал он себя в этот день крайне необычно. Легким, теплым,… счастливым. Жизнь каким-то странным образом наладилась, и знакомые предметы вдруг сделались незнакомыми — ласковыми, приятными, нужными. Вот взять тот же чайник — как хорошо, что он каждый день стоит на тумбе. Захотел чайку, щелкнул кнопкой, и через минуту сидишь с горячей кружкой в руках. И как хорошо смотреть на экран, где каждая точка — это отдельный человечек, который куда-то идет, проходит свой путь, учится. Человек, которому можно сделать что-то хорошее, наделить лишним юнитом, немного облегчить дорогу. А пульт — какое изумительное и сложное творение Комиссии — как много можно сделать с его помощью: переформировать отряды, распределить ресурсы, отследить перемещения отдельно взятых лиц. Это же не просто высокие технологии — это креативно-гениальные технологии, и как приятно, что пальцы давно уже вслепую знают каждую кнопку.