Уровни опасности
Шрифт:
– Ага. Я биолог. А еще так повелось, что я выполняю все обязанности по оказанию медицинской помощи. Так что, если вдруг почувствуешь недомогание, заработаешь синяки на тренировках или выездах к Барьеру, смело обращайся. Помогу, чем смогу.
Отвечаю легкомысленно, несмотря на вновь кольнувшую сердце тревогу.
– Заметано.
Чем ближе подходим к кухне, тем яснее становится разговор, который я пока не понимаю, как воспринимать. Ссора? Или это обычное общение? Если это так, то с сегодняшнего дня мне нужно разучаться удивляться.
– …
– Миллер, все уже поняли, что тебе пересолено все, даже то, что никогда в жизни не солили, – недовольным тоном отвечает мужчина, голос которого я так же слышу впервые. – В холодильнике еще осталась вчерашняя лазанья.
– Вчерашняя? – выкрикивает девушка. – Да она стоит там уже два дня, а все потому, что хуже тебя готовит только О’Брайен!
– Эй! – возмущенно восклицает Линкольн. – Не беси меня Миллер, готовь себе сама и оставь в покое кулинарные способности остальных.
Краем глаза замечаю, как Тревор качает головой, тихо при этом посмеиваясь. Заметив мое внимание, парень тут же поясняет:
– К этому тебе тоже придется привыкнуть. Миллер настоящая привереда в еде, поэтому периодически устраивает нечто подобное.
Серьезно киваю, потому что до сих пор не понимаю, как на все это реагировать.
– Буду иметь в виду.
Наше появление на пороге мгновенно привлекает внимание всех присутствующих, и спор стихает как по волшебству. Расправляю плечи и смело встречаю оценивающие взгляды тех, с кем еще не успела познакомиться.
Первым в поле зрения попадает мужчина, которого я до этого момента не видела. Скорее всего, он и есть водитель внедорожника. На вид ему не больше тридцати пяти, волосы подстрижены так же коротко, как у Роудса, но на порядок светлее, чем у командира Стражей. Светло-голубые глаза смотрят изучающе, на лице нет ни намека на улыбку. Он оказывается примерно на голову ниже стоящего рядом с ним черноволосого парня, которого я видела в окно пару часов назад. У него темно-карие глаза, а уголки губ опущены вниз, что намекает на то, что его ни капли не веселило происходящее здесь до нашего с Тревором появления. Возможно, он и есть тот, чью стряпню принизила привереда Миллер. Перевожу внимание на нее, девушка небрежным движением головы отбрасывает в сторону длинную челку и смотрит на меня свысока. После чего открывает рот и интересуется насмешливым тоном:
– Так, значит, ты и есть та самая воровка?
Ни капли не смутившись, продолжаю смотреть прямо в ее голубые глаза. Подобные шпильки не способны меня уколоть, потому что это самая настоящая правда, пусть и не такая, какую знают собравшиеся здесь люди, но это не имеет никакого значения. Я тесно связана с криминальной жизнью Нордена, и не стесняюсь этого. Каждый выживает как может, и это мой путь, о котором я никогда не жалела и уж тем более не стыдилась своего выбора. У Рони есть все, в чем бы она не нуждалась, остальное меня мало интересует.
–
– Пора начинать запирать комнату на замок? – все тем же тоном полувопросительно произносит она.
Оглядываю застывшие лица остальных Стражей. Линкольн открывает рот, явно собираясь что-то сказать, но я слегка покачиваю головой, без слов прося не вмешиваться. Я в состоянии постоять за себя самостоятельно. Линкольн поджимает губы, но, к счастью, не произносит ни слова. Замечаю извиняющееся выражение лица Шеннон, в этот момент она напоминает мне сестру. Вероника в похожей ситуации обязательно отреагировала бы подобным образом.
Возвращаю внимание на Миллер, усмехаюсь, приподняв правый уголок губ, и говорю с прежней невозмутимостью:
– Не стоит, меня замки не остановят. Кроме того, пока вас не было, я успела обследовать твою комнату. – Делаю крохотную паузу, после чего слегка наклоняюсь вперед и понижаю голос до доверительного шепота. – У тебя классное белье. Знала бы, что тут есть для кого наряжаться, тоже прихватила бы пару комплектов.
Помещение погружается в полнейшую тишину, а я на секунду задумываюсь над тем, уж не переборщила ли, но все же сохраняю то выражение лица, которое любому даст понять, что связываться со мной себе дороже.
Миллер молчит, и я не могу определить, что она чувствует. Внутренне готовлюсь к тому моменту, когда в ее глазах появится ненависть, но она меня удивляет, неожиданно рассмеявшись. Я даже на секунду теряюсь, когда она начинает хохотать, но быстро беру себя в руки, немного расслабившись.
Девушка небрежным жестом заправляет челку за ухо, аккуратно стирает кончиком безымянного пальца выступившую во внешнем уголке глаза слезинку, после чего сжимает руку в кулак и легко толкает им в плечо стоящего рядом хмурого черноволосого парня.
– Повезло же тебе, Хэйс, – говорит она, продолжая посмеиваться и не дожидаясь ответа, обращается ко мне. – А ты мне нравишься.
Слегка склоняю голову вперед, но ничего не отвечаю. Я пока не определилась, что чувствую к Миллер, нужен более длительный контакт.
Она тем временем не отстает.
– Готовить умеешь?
– Не особо, – отвечаю честно.
В нашей с сестрой маленькой семье этим всегда занималась она, я же пропадала на тренировках, а потом то в засаде, то за слежкой.
Миллер разочарованно отмахивается, но я уже теряю к ней всякий интерес. Перевожу сосредоточенный взгляд на того, кого девушка назвала Хэйсом. Значит, он и есть мой куратор. Черные глаза холодно смотрят в ответ, и интуиция тут же подсказывает, что меня ждут непростые времена. Будь на моем месте кто-то другой, он бы, может, попросил о смене куратора, потому как Хэйс, даже ни разу не открыв рот, мастерски показал свое недружелюбие. Но я не привыкла пасовать перед трудностями, так что и тут справлюсь.