Усадьба четы Ршавских
Шрифт:
Особо не задерживаясь, будто Аркадий был чем-то или кем-то подгоняемым, мужчина принялся за работу. Вначале он осмотрел холл на наличие шерсти, следов на запыленном полу, а также экскрементов крыс.
Кое-что выделялось на темном паркете, в углу. Он присел и, вооружившись лупой, подцепил указательным и большим пальцем некий острый желтоватый осколок.
Цокнув языком, он вооружился диктофоном и сказал:
– 20 сентября 2020 года. Запись первая. Нахожусь в усадьбе Шравских. Есть след. Это пасюк. Впрочем, ничего удивительного. Но кое-что странно. Даже если бы в моих руках был зуб целый, а не его осколок, он всё равно слишком
Осколок зуба и вправду был великоват для грызуна – размером чуть меньше ногтя мизинца взрослого человека.
Какое-то время Аркадий побродил по первому этажу, залитому сумерками, желая найти новые улики, указывающие на местонахождение нор и ходов. Он насчитал несколько запустелых комнат для гостей, библиотеку с пыльными книжными полками и сыреющими книгами, где для удобства ждала гостей наиболее крупная мебель (диванчики с подставками для ног, резные столы и кожаные кресла), а на кухне в стену была вмонтирована громоздкая плита. Там он и обнаружил за оставленным веником и совком нору, в которую с лёгкостью могла бы поместиться его рука.
– Запись вторая. Нашёл ход крупного размера. Других ходов в комнатах не обнаружено. По логике где-то здесь, на кухне, должен быть люк или спуск в подвал. А может даже и бункер, как знать? Думаю, там пасюки и обжились.
Логика не подвела дератизатора – за подсобкой, заставленной коробками, был проход, уходящий во тьму.
Он расчистил подсобку и, спускаясь по грубой каменной лестнице, слышал эхом разносимый, протяжённый стук своих ботинок. Когда он остановился у двери в подвал и прислушался, то это длинное звучание утихло лишь погодя, как если бы он находился в далеко протягивающемся тоннеле, ведущем в неизведанное.
Тугую тяжёлую дверь он кое-как осилил. Нет, шагнуть во тьму он не спешил. С помощью фонарика в сотовом пытался отыскать на стенах выключатели и, разочарованно вздохнув, усилил фонарик в сотовом через приложение, понимая, что и расход батареи будет диким.
– Денежки, всё ради вас… – прошептал он.
Казалось подвал был более обширен, чем кухня, и, как прикинул Аркадий, простирался вдаль, под другими комнатами первого этажа неизвестно куда. Обходя колонны, по оси которых тянулись узоры лиан, он обнаружил, что за дырами в бетонных стенах скрывались оголившиеся деревянные доски крест-накрест. И где-то там, в темноте, должны быть их ходы и норы. Что-то настойчиво манило его скользнуть светом по другой стене, где наткнулся на выбоины, словно бы кто-то с отчаянием поработал кувалдой, или же некая сила выместила на них свой непосильный гнев.
Он просунул в крупную дыру руку, затем голову и, хоть и было неудобно из-за тесно расположенных досок, разглядел с помощью фонарика нечто серое, испугавшееся света и быстро юркнувшее в нору.
– Вот значит как…
Аркадий вернулся в холл, натянул маску-фильтр с очками, подхватил баллон с «Холодным туманом» и взял с собой распылитель.
– Ха-ха-ха!.. – послышался где-то наверху серебристо-счастливый смех и настойчивый топот ног.
Бывает мы от неожиданности перед чем-то непонятным подпрыгиваем и всё внутри нас переворачивается, как от затяжного падения. И особенно это бывает тогда, когда мы считаем, что дома одни. Вот и дератизатор так думал, застыв на месте, навострив слух и похолодев. И дело в том, что в подобном запустелом доме совсем не должно быть ребёнка,
Аркадий взял диктофон, поднёс ко рту и, чуть подумав, не решился сделать запись и вместо этого, вдохнув побольше воздуха, откровенно проорал:
– ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ?!
Как на зло в ответ отозвалась лишь мёртвая тишина.
Резко открыв дверь на дождливую улицу, он то же самое проорал и там, но безрезультатно. Хлопнув дверью и направляясь к кухне, он процедил:
– Я же только полгода назад выписался… И вот опять чертовщина всякая мерещится!..
Спустившись в подвал во всеоружии, он резко остановился от нахлынувшего осознания. Уже в который раз Аркадий забыл отключить запись диктофона, и она до сих пор продолжалась. Прокрутив её назад, он пару раз ошибся со временем, и услышал:
– Ха-ха-ха!.. – и запоминающийся топот тоже не заставил себя ждать.
Стало ясно, медперсонал в психлечебнице своё дело сделал (какое бы жестокое оно ни было), и пока что его не мучили слуховые галлюцинации. Вроде бы и опасаться особо нечего, но кто-то… или что-то… действительно присутствует где-то наверху.
Пройдя дальше по подвалу и резко мотнув головой, Аркадий так ушёл в эти мысли, что чуть не влетел в колонну.
– Так, соберись, хватит. Запретили наверх, значит не надо. Меньше знаешь, крепче спишь.
Он дошёл до пробитой стены, подключил распылитель к баллону, пропихнул его через крестообразные доски и попытался просунуть стальную головку как можно дальше в дыру.
Не получалось. Длинные руки не хватало, и потому ему пришлось собственноручно прибегнуть к силе и со скрипом убрать из стены одну из досок, скреплённых ржавыми гвоздями.
Устроившись поудобнее, буквально привалившись грудью к части целой стены и вновь запихнув в проём распылитель, ему удалось переднюю его часть просунуть дальше, случайно шаркнув о кладку, отчего один из камней отвалился. А за ним и другой.
Его ступни в ботинках почувствовали тряску, а свободной рукой, в которой был зажат сотовый, он разглядел, что с виду целая кладка дала слабину, зашлась тёмными трещинами-паутинами.
Дом, пробудившись, заходил ходуном.
В этот момент глаза Аркадия Конурова округлились как никогда. Он попытался выдернуть из-под камней придавленный распылитель и, плюнув на эту затею и чувствуя, что время поджимает, в самый последний момент перед оглушительным грохотом отскочил как полено от колуна назад…
…Сотовый на полу работал с перебоем – то включался, подсвечивая тучу пыли, то выключался, предоставляя место мрачным фантазиям о причине множественного шороха, сгустившейся темноте и тому, что в ней может скрываться.
– Кха-кха… – закашлялся он, пытаясь встать.
Силы дератизатора будто покинули его, и подъём дался тяжело – возможно причиной тому был стресс, полученный им в огромной дозе за пару каких-то мгновений.
Отряхнувшись, он подобрал сотовый и заметил, что его взор искривился. Только погодя Аркадий понял, что очки покрылись трещинами или от падения, или от вылетевших из образовавшегося чёрного проёма камней. Проём же этот теперь напоминал собой чью-то оскалившуюся пасть-пещеру с каменными оставшимися зубами по краям и далеко ведущим углублением. И он, маня сокрытой в себе тайной шероховатым и лукавым голосом, подчинил себе окаменевшего деразитора, приглашая, и даже настаивая ступить дальше, во тьму.