Усадьба леди Анны
Шрифт:
Вот после отъезда пленных Фелиция и завела разговор:
– - А все же, хотелось бы понять, что им было нужно.
– - Меньше знаешь, малышка, крепче спишь, – недовольно буркнула мадам Берк.
– - Но ведь мы знаем его имя.
– - Ну и что? Да он мог любым назваться! Может быть, они просто грабители.
– - Нет! – Фелиция даже головой помотала от избытка чувств. – Просто грабители не сидели бы здесь шесть дней! Просто грабителей не привела бы в дом мадам Трюффе! Значит, назваться чужим именем он не мог. Он дворянин де ля Шапут.
– - Точно! – от неожиданности мадам Берк несколько неприлично-звонко шлепнула себя по лбу. – Точно, малышка! Ты – большая умница!
Анна растерялась, хоть и старалась не показывать этого. Однако мадам Берк вдруг на ходу “переобулась” и, строго посмотрев на Фелицию, сказала:
– - Ты действительно умница, Фелиция. Но искать мы ничего не будем! Это не нашего ума дело. Если его высочество сочтет нужным, он нам расскажет. Понятно?
На том разговор об арестованных и затих, вернувшись к домашним мелочам. Обсуждали завтрашний вечер -- четверг. Ожидался визит мадам Вальян. Анна мечтала чем-то порадовать гостей и складывала в голове строки под тихую беседу фрейлин. Думать о неприятном просто не хотелось. И все равно строки получались грустные:
В ночном дожде, что обнимает сад, В его спокойной музыке капельной, Слышны стихи, что только предстоят, И ноты самой первой колыбельной. Аллеи, и пустынны и темны, Вздыхают, вспоминая день погожий. Но может он, хоть эхом глубины, Какая ныне, обладать не может? И так волшебно, взгляд не отводя, Смотреть, как ночь, творец неугомонный, С листвы снимает бусины дождя, И полнит лужи чернотой бездонной.*
Анне же, уже перед сном, будучи в кабинете патронессы, мадам Берк сочла нужным пояснить:
– - Родовая книга, ваша светлость. Девочка говорила про нее. Здесь, в библиотеке, она тоже есть. Думаю, и в Эспании у вас были такие. Так вот, я полистаю книгу и, может быть, найду ниточки. Девочкам знать об этом не нужно. Дофин допросит и будет помнить, что мы не разговаривали с пленными, следовательно, ничего не знаем. Но самим-то нам хорошо бы понимать, откуда ветер дует.
Родовая книга оказалась огромным толстенным талмудом в переплете из уже чуть полысевшего по краям черного бархата. Страницы были исписаны убористым почерком писцов, но было и некоторое количество типографских вклеек. Мадам поясняла Анне:
– - Раз в году в книгу вносят изменения. Раньше за таким следили сами хозяева библиотек. Теперь же королевская типография торгует вот такими листочками. Их можно разрезать на полоски и вклеивать на нужное место.
Система показалась Анне не слишком удобной, тем более, что последние пару лет никто не занимался этим, и сейчас куча распечатанных данных была стопкой сунута между страниц книги.
На ближайшие несколько дней мадам Берк почти выпала из жизни. Она сидела в кабинете Анны, щелкала ножницами и бормотала себе под нос:
– - Та-а-ак… А новорожденного барона Лиможского – во-о-от
Анна только радовалась, что ей не пришлось самой этим заниматься. Наконец работа была закончена и однажды вечером мадам Берк, дождавшись, когда младшие фрейлины отправятся спать, заговорила:
– - Ничего хорошего, ваша светлость, я там не узнала… -- Она глубоко вздохнула и продолжила: -- Любовника вашей свекрови, из-за которого и случился скандал, зовут Андрэ Берст. Кстати, маркиза Беноржи – его родная сестра. Ах, да, я отвлеклась, простите, ваша светлость. У деда Андрэ Берста было трое сыновей. Я не буду вам рассказывать все детали, но у этого самого Андрэ есть двоюродный дядя – некто де ля Шапут…
– - Именно дядя?
– - Да, ваша светлость. И дядя этот сделал восемь лет назад непростительную глупость: женился на богатой простолюдинке. Но он овдовел около четырех лет назад. Так что кто была женщина, которую он выдавал за жену, я не знаю.
– - Похоже, мадам Берк, вы думаете о том же, о чем и я…
Фрейлина неопределенно пожала плечами, очевидно не решаясь заговорить о своих выводах. Впрочем, Анне это было и не нужно – ниточки слишком явственно вели к ее свекрови.
Женщины еще немного посидели в молчании, а уходя спать, герцогиня тихо сказала:
– - Я очень вам благодарна, мадам Берк… Очень… Никакого отчета от дофина так и не поступило, но через несколько дней Анну пригласили во дворец днем, и в присутствии его величества начались переговоры о новой военной форме.
Пусть господин Дюпревиль и хмурился при каждом требовании герцогини, но в целом все двигалось весьма успешно. Более того, Анна ухитрилась повесить на государство закупку тканей.
Для нее это было важно: проверять лично каждую партию и ссориться из-за некондиции с поставщиками – слишком хлопотно. А уж на требование Анны выделить недалеко от усадьбы кусок земли под мастерскую не возразил даже скуповатый министр финансов.
Так что с начала лета началась скоростная стройка мастерской и складов для готовой продукции. Мастерская выходила недешево – Анна требовала огромные двойные окна.
– - Иначе швеи будут слепнуть. А если стекло поставить в один слой, дом будет просто не протопить: зимой они замерзнут.
Тут даже министр торговли проявил недовольство, и Анна, плюнув, оплатила второй слой стекла сама, чем повергла герцога Валионе в искреннее изумление:
– - Конечно, это очень любезно с вашей стороны, герцогиня… Но все же несколько необычно. Вы точно поняли, что казна не оплатит эти стекла?
– - Да, я все поняла. Но поскольку шитье и раскрой лежат на мне, то я решила, что лучше потратиться один раз на стекло, зато не придется менять мастериц каждые несколько лет. Поймите, ваша светлость, опытные швеи на дороге не валяются. Мне придется их всех обучать. Глупо терять людей из-за собственной скупости.