Усадьба
Шрифт:
— Есть. В нем нет шипящих и чирикающих, за исключением заимствованных слов. В некоторых словах двойные гласные или согласные, а ударение всегда ставится на первую гласную. По правилам финского языка, мое имя звучит как Кана, ну, а фамилия французская.
— По какой причине его исказили?
— Все франко-канадское окружение моей семьи почему-то посчитало, что Ки'aна — привычнее местному слуху и говору. У брата и родителей с этим проблем не возникало. Отец и мама меня по имени зовут крайне редко, а Лаури и некоторые друзья называют Кин. Ну, а я представляюсь в искаженном варианте и по привычке, и понимая, что не каждый в Канаде и Штатах воспримет верно. А все время поправлять… Это раздражает.
— Чин-чин, — ответил констебль, и скрещённые горлышки издали звонкий стеклянный звук.
— А когда волнуешься, не переходишь с языка на язык? — Бен пригубил пиво, отведал рыбы и принялся за суп.
— Нет. В моей профессии это чревато, особенно, когда на спасение жизни требуются считанные секунды. Если мои ассистенты меня не поймут, мы можем потерять пациента. Думать на английском и французском я могу с детства, такие уже законы в Канаде, ты знаешь. А чтобы научиться думать на финском, пришлось потрудиться. Стажировка в Хельсинки очень помогла.
— У твоего брата богатая библиотека! Я нашел там такие редкие книги, которые остались, наверное, только в музеях и личных коллекциях. «Первое фолио» Уильяма Шекспира, «Тамерлан и другие стихотворения» Эдгара Аллана По, «Одно лето в Аду» Артюра Рэмбо, «Библия» Иоганна Гутенберга… Я много всего прочел, пока жил у бабушки, но это!
— Да, вот такие подарки я получаю на дни рождения… — Киана многозначительно поджала губы и провела подушечкой пальца за ухом.
— Дорогое удовольствие, — хмыкнул собеседник.
— Более чем…
— И как ты воспринимаешь такие подарки? Я познал цену им лишь недавно.
— С трепетом. Я люблю читать в свободное время. Лаури стал дарить мне книги, как только я к ним пристрастилась — класса, наверное, с девятого. На любой праздник. А ко дню рождения достает раритеты. Все, что собрано на усадьбе — для меня. Только вывозить запрещено, чтобы чаще навещала маму Нгози, — усмехнулась девушка.
— Что теперь будет с усадьбой?
— Не знаю. Брат хочет продать ее, я же настаиваю на продаже только того участка, где были найдены останки, во владения заповеднику.
* * *
После ужина Киана сложила тарелки в посудомоечную машину, насыпала в глубокую стеклянную миску чипсы и перебралась в гостиную. Поставила снедь и недопитое пиво на журнальный столик перед собой и бухнулась на диван. Откинула голову на спинку, глядя, как присевший на ту же спинку Бен с серьезным видом перелистывал каналы, держа пульт в скрещенных руках. Нашел нечто интересное для себя, встал, поставил ладони по бокам от головы девушки, некоторое время смотрел ей в глаза, затем склонился и снова поцеловал, одарив ее обоняние приятным запахом лосьона после бритья. Отстранился.
— Ты можешь это делать, когда мой мозг не затуманен? — возмущенно глядя на констебля, поинтересовалась она, разведя руками.
— Я тебя предупреждал, — как ни в чем не бывало, напомнил парень. Потом обошел диван, вынул из-за пояса пистолет, положил его на тот же столик и уселся в кресло слева. Киана продолжала недоумевать.
— Ты не боишься? — наконец спросила она.
— Я — адреналиновый наркоман, как оказалось, — Бентон закинул ногу на ногу и принялся поправлять шнуровку на кроссовках. — Это мой образ жизни — постоянный стимул: погони, схватки… Сколько я себя помню — все время находился в опасности. Так думали мои близкие и коллеги. — Он откинулся на спинку кресла и положил предплечья на подлокотники, расслабленно свесив кисти. Прикрыл веки. — Сам я никогда не расценивал происходящее со мной в подобном контексте. В детстве сбегал из дома на несколько
* * *
Ее разбудило резкое движение справа.
— Что, что, что? — Девушка вскочила, всполошенная видом перепуганного констебля, снова держащегося за грудь и смотрящего в пространство мутным взглядом.
— Что-то не так! — задыхаясь, проговорил он и быстро встал с кровати. Заметался по спальне в поисках чего-то, что скорее всего осталось в его сне.
— Бенни! — окликнула Киана, но не успела ничего сказать, так как была прервана звонком мобильного телефона. — Алло, — она схватила трубку с тумбочки, одновременно припоминая, как оказалась в этой комнате и в одной постели с Фрейзером.
— Уходите оттуда! — потребовала Темперанс.
В груди ухнуло сердце.
— Почему? — Фортан переключилась на громкую связь.
— Он продолжает следить за констеблем! — пояснила антрополог. В трубке послышалась возня, затем голос переменился.
— Мы в заповеднике Миннесоты, — отчитался Бут. — В том самом месте, которое назвал нам Ходжинс. Нашли эту поляну с цветами, прочесали близлежащую часть леса и обнаружили фундамент старой хижины егеря. Вход в подвал был завален камнями, листвой и ветками. Внутри оказалось пусто, но стены все испещрены мелкими отверстиями как будто от силовых кнопок, а в дальнем уголке завалялась фотография. Угадайте чья?
— Самое время гадать, — растеряно отозвался Бентон.
— Твоя… И Кианы. Из аэропорта Грин-Бэй. Такое ощущение, что лавочку этот прыткий уродец сворачивал впопыхах, но из-за спешки и просчитался: оставил улику.
— Я отправлю снимок в институт, — снова включилась в разговор доктор Бреннан. — Пусть вывернут его наизнанку. А вы пока подыщите место, или лучше страну, где может быть более безопасно, чем в Канаде, а тем более, в Америке.
— Мой дом в данный момент самое безопасное место, — ответила Фортан.
— Учитывая количество электроники, которым он напичкан, — оглядевшись, проговорил Бен.
— Тогда просто не выходите никуда, — попросил Бут. — У меня закралось подозрение, что Киана попала в поле его камеры не случайно. Он может полагать, что ты стоишь между Беном и замыслом этого больного ублюдка об убийстве. Если я прав, ты тоже под угрозой.
— Дожили! — ошарашенно выпалила девушка.
— От Рэя вести есть?
— Пока нет.
Тут же на весь дом завыла сирена, а через минуту раздался настойчивый стук в дверь.