Ущелье ведьм
Шрифт:
— Похоже на страшилки, которые так любят в Салеме [86] , — заметил Дин.
— Но мы то знаем, что не все страшилки — выдумка. Не то чтобы ведьмовство обязательно приносит хаос, но люди, которые используют колдовство для приобретения и накопления силы, просто счастливы обратить его во вред.
— Некоторые ведьмы так вообще зло в чистом виде, — поддакнул Дин. — А то, что творится в Сидар-Уэллсе, явно работа злодея. Там есть что-нибудь про проклятие или в том духе?
86
Салем — город в штате Массачусетс, известный
— Пока нет.
Дин вернулся к собственной тетради:
— Что ж, надо нарыть побольше про эту Элизабет как-ее-там.
— Элизабет Клэр Марбро, — подсказал Сэм. — И да, ты прав. Надо.
Пролистав еще несколько томов (а часики-то тикают!), они сложили более или менее общее представление об истории Элизабет Клэр Марбро. По крайней мере, если верить тому, что записал учитель Невилл Стайн со слов бесконечной череды слуг и родственников за двенадцать лет. Эти истории были рассказаны спустя многие годы после Элизабет, и в большинстве случаев людьми, которые сами их от кого-то услышали. Такие сказанные-пересказанные истории имеют обыкновение обрастать подробностями, как снежный ком, и эти, Дин подозревал, не были исключением.
Несколько свидетельств даже на первый взгляд смотрелись чистой воды выдумкой. Элизабет, рассекающая над ранчо на метле. Элизабет, наложившая дальнобойное смертельное проклятие на шамана апачей Джеронимо [87] , хотя, как вспомнил Сэм, Джеронимо умер от пневмонии в Форт-Силл, Оклахома, а не от того — как утверждалось в записях — что его голова вдруг взорвалась прямо за обеденным столом. Элизабет, отжигающая с многочисленными котами-оборотнями в их человеческом обличье. Хотя насчет последнего Дин был готов поспорить: он сам слыхал несколько будоражащих воображение историй про ведьмочек. Но даже если отмести подобные бредни, картина сделалась яснее.
87
Джеронимо — (1823–1909), шаман-провидец и военный лидер апачей.
Элизабет приходилась матерью Дженсу Марбро, первому владельцу ранчо. До некоего скандала, вынудившего ее покинуть дом, она жила то ли в Нью-Йорке, то ли в Новой Англии. Дженс, хотя и не слишком охотно, принял ее к себе. В те дни держать ранчо в Аризоне было сродни борьбе за выживание: то и дело налетали индейцы, юридическое право действовало слабо, так что Дженсу приходилось самому разбираться с воровством, кражей скота и прочим в том же духе. Тем более солдаты в погоне за индейцами действовали не менее разрушительно, прошибая ограды и вытаптывая поля. Большой Каньон еще не стал национальным парком, так что народу здесь жило мало, но Дженс изо всех сил старался быть добрым соседом и хорошим старостой. Со злобной мстительной матерью под боком выполнять свои обязанности стало сложнее. Ее периодические вылазки в город стоили сыну связей, которые он налаживал годами. Наконец, Элизабет уморила какого-то работника по имени Бачигалупи за то, что он недостаточно низко поклонился, когда однажды утром встретил ее между домом и конюшнями. В тот день он был здоров как бык, а к концу недели выглядел так, будто изнуряющая болезнь грызла его месяцами, и очень быстро скончался. Для Дженса этот случай стал последней каплей. Он сказал матери, что делает это ради ее собственной безопасности и спокойствия, и переселил ее в уединенную хижину в каньоне, далеко от основных строений ранчо. Едва узнав о плане сына, Элизабет отчаянно протестовала, но после еще нескольких стычек с местными ее изгнали из общины, которая позже вырастет в город Сидар-Уэллс, и Дженс перенес все ее пожитки в хижину. Когда
— В одном отрывке сказано, во что вылилась эта месть, — сказал Сэм, неуклюже пристроившись на бывшей парте, а ныне смутно партообразной груде грязи и обломков. — И выглядит подозрительно знакомо.
— Рожай уже, Сэмми, — не вытерпел Дин. — Сгораем от любопытства.
— Якобы у этой Элизабет нашлись сочувствующие — жена одного работника, которая посещала ее, когда остальные и не думали. Вроде Элизабет рассказала ей, что наложила проклятие, которое поднимет каждого, кто умер в окрестностях ранчо насильственной смертью, будь то человек или зверь.
— Звучит и правда знакомо, — ухмыльнулся Дин. — А там не сказано, что эта сучка им приказала делать?
— Сказано, — вздохнул Сэм. — Каждые сорок лет они будут нападать, убивая тем способом, которым сами умерли. Некоторые будут в собственном облике, некоторые смогут принимать облик зверя по желанию.
— Сорок лет, — проговорил Байрд, и в его голосе мелькнуло что-то вроде благоговения.
— Сорок лет, — согласился Сэм.
— Не думаю, что там приложено расписание, — проговорил Дин. — Когда эта штуковина закончится?
Младший Винчестер покачал головой:
— Тут сказано, Элизабет Клэр Марбро умерла в тысяча восемьсот восемьдесят шестом. Цикл должен был начаться после ее смерти. Получается, восемьдесят шестой, двадцать шестой, шестьдесят шестой и две тысячи шестой. Но если та девица и узнала, когда цикл заканчивается, то не сказала.
— А было бы неплохо узнать, — заметил Дин. — Потому что если это не кончится побыстрее, то мы имеем все шансы насладиться резней на открытии торгового центра.
Глава 30
— Что ж, тетрадки нам рассказали все, что нужно, — подытожил Сэм. — Если это действительно заклинание, а не проклятие, нужно найти способ обратить его.
— Ага, — согласился Дин. — Давайте уже выбираться из этой помойки.
Он взглянул на Байрда, который, кажется, опечалился, что его любимую школу так нелестно охарактеризовали. Хотя, по мнению самого Дина, «помойка» было еще мягко сказано.
— Простите.
Сэм сложил тетради обратно в сундук и опустил крышку:
— Может, когда все закончится, отвезем их к вам? — спросил он у Байрда. — Эти записи должны уцелеть, даже если остальное рассыплется в прах.
— Да, разумеется, — ожил старик. — Было бы чудесно.
Дин подобрал дробовик и направился к выходу. С тех пор, как они вошли, свет на улице нисколько не изменился. Байрд, похоже, спешил уйти: наверное, он разочаровался в этом месте, как бывает с людьми, которые снова оказываются там, где когда-то были в детстве, и обнаруживают, что картинка из памяти и реальность не слишком-то совпадают. Однако, не успел старик выйти, как дал задний ход и страшно заторопился обратно.
— Что еще? — не понял Дин.
— У нас гость, — выпалил Байрд. — И отнюдь не с благими намерениями.
— Гость? — Дин убедился, что дробовик заряжен и подошел к дверному проему.
Байрд не шутил. В этом медведе, стоящем на задних лапах, было футов семь роста. Такой вид гризли наверняка давно уничтожили в здешних краях, но все-таки медведь был здесь: светло-коричневый мех, угрожающие клыки и когти, как кинжалы.
— Дин? — подал голос Сэм. — Что там?