Ущерб тела
Шрифт:
Он имеет в виду на Ближнем Востоке, на войне. Ренни кажется, что он ведет себя снисходительно.
– Это что, против цинги? – говорит она.
– Что?
– Ну, для ваших пиратских яхт, – говорит Ренни. – Лимоны.
Пол улыбается и говорит:
– Пойду внутрь, закажу нам выпить.
Но это не просто рынок. На той стороне площади напротив кафе соорудили сцену –
На краю платформы сидит мужчина, он руководит парнями. Он худой, с капитанской бородкой; вот он подался вперед и стал болтать ногами. Ренни замечает, что он в сапогах для верховой езды, «ковбойских», с высокими каблуками. Единственный, на ком она здесь видела сапоги. Зачем вообще они тут нужны? Она вскользь подумала про его ступни, сжатые в потной кожаной западне.
Он заметил, что она на него смотрит. Ренни тут же отвела взгляд, но он поднимается и направляется к ней. Подошел, уперся ладонями в стол и глядит на нее сверху вниз. Вблизи он похож на латиноамериканца.
«Еще этого не хватало», – думает Ренни. Она решила, что он собирается ее склеить, а деваться ей некуда, она зажата между столом и стеной. Она ждет улыбки, какого-то предложения, но напрасно, он лишь хмуро глядит на нее, словно силясь прочитать ее мысли или произвести впечатление; наконец она говорит:
– Я не одна.
– Ты вчера прилетела? – спрашивает он.
– Да.
– Ты писательница? – Ренни думает, откуда он знает, – но он знает и на самом деле не ждет от нее ответа: – Мы тебя не звали.
Ренни слышала, что на Карибах ухудшилось отношение к туристам, но так явно неприязни еще никто не выражал. Она не знает, что сказать.
– Останешься здесь, только хуже будет, – продолжает он.
Возвращается Пол, неся два бокала с какой-то коричневой жидкостью.
– Недавно из армии, – говорит он, ставя
– Я не знаю, – говорит Ренни. – Спросите у него.
Но мужчина стремительно удаляется, слегка прихрамывая из-за неровностей.
– Что он вам сказал? – спрашивает Пол.
Ренни рассказала.
– Может быть, я оскорбила чью-то веру, – говорит она.
– Это не вера, а политика, – говорит Пол. – Впрочем, здесь это более-менее одно и то же.
– «Принц Мира» – политика? – говорит Ренни. – Да ладно.
– Ну его и правда зовут Принц, а ваш новый знакомец – Марсдон – руководитель его предвыборной кампании, – говорит Пол, по всей видимости, не замечая в этом ничего странного. – Они – коммунисты местного разлива, поэтому используют слово «мир», на всякий случай.
Ренни отпивает глоток коричневой жидкости.
– Это что? – спрашивает она.
– Понятия не имею, – говорит Пол. – Но это здесь единственный вариант. – Он откинулся на спинку и смотрит не на нее, а в пространство. – У них сейчас выборы, первые после ухода британцев, – говорит он. – Сегодня днем будут речи, от всех трех партий, одна за другой. Принц, доктор Пескарь, во-он там его угол. Потом выступит министр юстиции. Он представляет Эллиса, который никогда не выходит из дома. Одни говорят – это потому, что он вечно пьян; а другие – потому, что он мертв уже лет двадцать, просто никто еще этого не понял.
– Доктор Пескарь? – говорит Ренни, вспомнив мужчину из самолета. Вряд ли тут может быть совпадение.
– Да, рыбка такая, – ухмыльнулся Пол. – Тут в ходу образы, безграмотность высокая.
К этому моменту уже повсюду вздымаются лозунги: «ЭЛЛИС – КОРОЛЬ» и «РЫБЕ – ЖИТЬ». Все какое-то самодельное. Как в колледже на студенческих выборах.
– Будут беспорядки?
– Хотите сказать, есть ли опасность? – говорит Пол. – Да, беспорядки будут. И – нет, вам ничто не угрожает. Вы туристка, вы исключение.
Вот сквозь толпу медленно прокладывает путь грузовик; в кузове стоит мужчина в белой рубашке и зеркальных солнечных очках и рявкает на толпу в мегафон. Ренни не понимает ни слова. С двух сторон его прикрывают еще двое с плакатами, на которых красуются большие черные короны: «ЭЛЛИС – КОРОЛЬ».
Конец ознакомительного фрагмента.