Ушедшие на небеса
Шрифт:
– Кто таков! Представьтесь!
Третий с правого фланга красноармеец, напротив которого стоял майор, густо покраснев, доложил:
– Мы Гусев…
Лицо майора недовольно передёрнулось.
– Рябков, помогите товарищу.
Старшина, лихо вздёрнул голову.
– Отвечать надо: «Красноармеец Гусев!»
Гусев, вздрогнув, повторил.
– Красноармеец Гусев.
Ходоренко, поправив перекрученные лямки вещевого мешка бойца, продолжил:
– Откуда родом, Гусев?
– Мы из-под Смоленска.
– Дома кто остался?
Гусев несмело улыбнулся.
– Мама,
– Ну, вот видишь, всё хорошо. Вот и ты в армии, да ещё в артиллерии. Артиллерия – бог войны, это Сталин сказал. Гордись. И ремешок подтяни!
Майор сделал ещё два шага вдоль строя.
– Красноармеец Попович, имя Станислав!
– Как, как?
– Попович, товарищ майор!
– Попович? Интересная фамилия. Из священников?
– Никак нет, отец рабочий, мама надомницей працавала [1] .
– Белорус?
– Да, товарищ майор. Правда, до тридцать девятого под Польшей мы жили, а дальше сами знаете – Советская власть. С сорок первого под немцем находились, а как освободили район так в солдаты забрали.
Майор с интересом смотрел на парня. Разговорчивый молодой человек, однако.
Красноармеец продолжал.
– Мы не только под Польшей жили, мы в Литве жили. Мама подёнщицей працавала, в богатых литовских семьях трудилась. Нас с сестричкой с собой брала. Отец в Аргентине на работу нанялся, нас не с кем было оставить. Деньги не получала, за питание и нашу учёбу працавала.
1
Работала (белорус.).
В разговор вмешался начальник штаба.
– Вы и польский язык знаете?
– Знаю. И литовский знаю.
Ерёмин обратился к командиру дивизиона.
– Товарищ майор. На КП час назад местный житель пришёл. Слюной брызжет, ногами топает, что-то ему не нравится в наших действиях. Вроде батарея огород ему потоптала, когда позиции занимала. Может, я возьму парня, пусть потолмачит с пшеком. А то не понимаем мы друг друга.
Майор оборвал капитана.
– Пусть ждёт, сначала людей распределим, накормим, а уж потом, пока сопровождение будут ждать, заберёте.
И вновь повернулся к Поповичу.
– Так ты значит, ещё и толмачом работать можешь?
Тот удивлённо посмотрел на командира.
– Что, не знаешь слово «толмач»? Переводчик. А образование у тебя какое?
– Семь классов.
– Ишь ты, когда же ты успел. И в Польше жил, и в Литве жил, и Белоруссии…
– Я учился в гимназии в Вильно, в школе при церкви. Бумага есть.
– А в Дорогобуже, в запасной дивизии, на кого готовили?
– Готовили как номеров орудийного расчёта и наводчиков.
– И ПТР [2] изучали?
– Да. Изучали и учились стрелять из противотанкового самозарядного ружья образца 1941 года системы
– Ладно, не тараторь, вижу, знаешь.
Из землянки выбежал сержант.
– Товарищ майор, командир дивизии на связь требует.
Ходоренко повернулся к начальнику штаба.
– Ерёмин, продолжайте. Сопровождения дождитесь и отправьте красноармейцев в батареи.
2
Противотанковое ружьё.
И уже почти на ухо капитану.
– Бойца, что Попович фамилию носит, надо бы в роту ПТР к Копнину, только смотри, чтобы ближе к штабу дивизиона был. Мы сейчас в Польше, и человек со знанием языка под боком нужен, ясно? Повоюет, потом, может, к штабу подтянем. Всё. Занимайтесь.
Командир дивизиона быстрым шагом спустился в блиндаж. Начальник штаба глянул в сторону старшины.
– Рябков, от Андреева и Волкова нет сопровождающих?
– Есть, товарищ капитан, вон они у берёз стоят и из роты ПТР, от Копнина человек также ждёт.
– Хорошо. Сейчас забирай бойцов, покорми, а я пока с сопровождением разберусь. Да, этот, молодой, с поповской фамилией, пусть пока ждёт, позже перекусит, ты повара предупреди.
– Есть, товарищ капитан.
Начальник штаба прошёл к ожидающим пополнения офицерам.
– Здравия желаю. Кто у нас со второй батареи? Хорошо, я понял. Получите документы. Так. Третья. Получи. Рота Копнина. Получи. Ты задержись, я одного твоего парня заберу на полчасика. Всем всё ясно? Тогда так. Завтра к десяти доложить расстановку прибывших людей. Командирам передать: учить и учить бойцов, они не обстреляны, а впереди знаете, что нас ждёт. Вон танки гудят по ночам. Это всё по нашу душу. Вперёд.
Капитан вернулся к блиндажу. Станислав Попович, изредка поглядывая на часового, топтался у входа в ожидании начальника штаба.
– Что, замёрз? Ничего, это ещё тепло, холода впереди. Пошли со мной.
Минут двадцать ходу – и они у хутора. Добротный бревенчатый дом, несколько придворовых построек. Капитан уверенно вошёл в крайнюю. Находящиеся в помещении сержанты встали, приветствуя капитана.
– Где этот пшек?
Сержант, что постарше, доложил.
– Их уже тут трое. И откуда вылезли? Сытые, холёные, а попросишь что со двора – дулю с маком получишь.
– Не скрипи, Пилипенко. Давай их сюда.
В дверь осторожно вошли трое мужчин. На вид не старики. И действительно не из худеньких.
– Попович, спроси, что им надо.
Станислав снял головной убор и, повернувшись к вошедшим, быстро заговорил на польском языке. Поляки оживились и вразнобой принялись что-то высказывать красноармейцу. Через пару минут Попович остановил их и повернулся к капитану.
– Товарищ капитан, они просят возмещения ущерба. Говорят, их хозяйства пострадали от повозок, машин и лошадей, а ещё двух свиней вот у этого, что в овчине стоит, забрали.