Ушедшие на небеса
Шрифт:
– Послушай, а откуда ты так хорошо русский знаешь?
– От деда всё, он по-русски очень хорошо разговаривает, меня просил этот язык учить, и отец по-русски хорошо говорит.
– Расскажи про деда.
Парень о своём дедушке знал немного. Фронтовик, разведчик, был ранен. До Берлина дошёл. Уволившись по инвалидности, работал в колхозе, дом содержал. А что этот парень больше мог знать? Их, детей и внуков, у деда было полтора десятка душ. Дети росли, старшее поколение трудилось в поте лица, не до бесед было. Семья Рахмоновых от земли кормилась. С десяток баранов держали. Позднее
– Дед рассказывал, что у него в Москве была хорошая знакомая, но он все контакты потерял.
Артамонов понял, надо поговорить с тем человеком, который предположительно его отец. И сделать это нужно немедленно. Телефона у парня, конечно, нет, а вдруг дома есть связь.
– Послушай, а с дедом твоим по телефону можно поговорить?
– Да, конечно, дома есть телефон, мои родители с дедушкой вместе живут.
– И что, ты сможешь сейчас с ним связаться?
– Если они дома – можно.
Анатолий Курбанович достал довольно редкую в те времена штуку под названием мобильный телефон и передал Рахмонову.
– Набери номер. Пусть дед подойдёт. Сможешь?
Парень растерялся, было видно, что он не знаком с мобильником. Но тут кстати оказалась Галина.
– Давай я наберу.
Через несколько минут в телефонной трубке послышалось приветствие на таджикском языке. Внук что-то быстро, скороговоркой ответил и передал трубку Артамонову.
– Здравствуйте. Меня зовут Анатолий. Внук ваш передо мной стоит. Да нет, всё нормально, долетел удачно, устроен, всё хорошо. Но у меня вопрос личного характера.
Он посмотрел на присутствующих при беседе. Галина уловила этот взгляд и, взяв за рукав мастера участка, который привёл Курбана, вытолкала за дверь. И, как бы ей самой не хотелось побыть при разговоре, обещающем стать той самой сенсацией, Галина тоже вышла из помещения.
Анатолий Курбанович после паузы продолжил.
– Послушайте, Курбан Халимович. Вам ничего не говорит имя Наталья, Наталья Ивановна? В сорок первом она работала в госпитале в Москве. Ваш внук рассказывал, что вы в Москве в госпитале в начале войны лечились.
Пауза.
– Курбан Халимович, вы слышите?
– Да, да, я хорошо слышу.
Голос абонента по ту сторону провода был с лёгкой хрипотцой, чувствовалось, Рахмонов-старший взволнован.
– Наташа? Да, я знал такую женщину… А вы, простите, вы почему задаёте этот вопрос?
Тут уж волна переживаний тёплым плотным покрывалом накрыла Артамонова. Он вспотел, лицо горело, он это чувствовал. Неужели это случилось? Неужели он разговаривает с отцом?
– Почему? Дело в том… Понимаете, мне кажется…
Он силился и не мог подобрать слова, в горле пересохло.
– Наташа жива? Неужели такое возможно… Я в сорок четвёртом после ранения был в Москве, искал её, но мне сказали, что она под бомбёжкой погибла. Неужели жива… Вас как зовут?
– Анатолий…
Он не стал называть отчество. Конечно, в пятьдесят четыре никто просто Анатолием его не называет, но сейчас он не решился представиться – Анатолий
– Анатолий, вы передайте Наташе, я приеду, если, конечно, она разрешит. А теперь дайте, пожалуйста, трубку внуку.
Артамонов передал телефон Рахмонову-младшему. Он мысленно уже такое имя ему дал. Племянником язык как-то не поворачивался назвать. Внук говорил с дедом. Разговаривали на таджикском языке. Артамонов не понимал, с языком не был знаком, но по жестикуляции «младшего» и его взволнованному голосу он понял, если не завтра, то уж в течение трёх-четырёх дней Курбан Рахмонов обязательно приедет в столицу.
– Бобо-Курбан [6] сказал, если тётя Наташа разрешит, он приедет в ближайшее время.
6
Дед, дедушка, прадед, предок и т. д. В настоящем случае читать – дедушка (тадж.)
Встречали Рахмонова-старшего всей семьёй. Наталья Ивановна в кремовом платье, накинув лёгкий шерстяной платок на плечи, сидела в гостиной на стуле. Лицо было бледным, ей вновь нездоровилось. С утра скорая приезжала, хотели в больницу забрать, но куда там, сегодня у неё день, о котором она может всю свою жизнь думала. Анатолий Курбанович надел костюм, галстук повязал. Непривычно, конечно, он по стройкам в спецовке в основном бегал. Но тут особый случай – отец приезжает. Он уже не сомневался в том, что приедет именно отец. И Артамонов-младший приоделся, и он ожидал деда встретить, да и не только его, он хотел убедиться в сходстве с молодым человеком по имени Курбан, о котором ему рассказывали. Внучка Алёнка, осторожно покачивая своим огромным бантом, чинно ходила рядом с дедом и спрашивала: «Деда, а где гости?»
Звонок прозвенел колоколом. Вздрогнув, Анатолий Курбанович поспешил к двери. На пороге стоял пожилой мужчина: невысокого роста, чуть сгорблен, смуглое лицо посечено морщинами, под кепкой густые вьющиеся седые волосы. Это был Курбан Рахмонов. Рядом внук – Курбан-младший.
– Где Наташа?
– Проходите…
Не снимая обуви, Рахмонов прошёл в гостиную.
– Наташа!
Наталья Ивановна сидела на стуле. Он упал на колени, обнял её, задрожав разом всем телом, заплакал. Предательский комок подступил к горлу Артамонова. Он пересилил себя, осторожно вытолкал родню в холл и тихонько прикрыл дверь.
– Пусть побудут одни.
Обстановка понемногу разрядилась. Сергей с удивлением рассматривал свою копию. С такими же удивлёнными глазами рядом крутилась и Алёнка.
– А почему вы так похожи с дядей, а папа?
Сергей всё ещё не мог отойти от увиденного, но объяснение у него было, мужик он умный, даром что преподавателем в институте работал.
– Я знал, гены у отца и у меня доминантные, всё те же тёмные глаза, смуглая кожа, широкий подбородок, тёмные жёсткие вьющиеся волосы. Но чтобы через поколение образовались две равно похожие копии – это удивительно. Я лично подобного никогда не встречал.