Ушел и не вернулся
Шрифт:
Если вести себя «локально», раньше срока не тревожить начальство, то, может быть, потом удастся и вторжение в запретную зону — «по закону сообщающихся сосудов», — усмехнулся в заключение Скопин и ненужно пробежался пальцами по клавишам селектора.
Волнуется старик, констатировал Знаменский. Вступил в полосу риска.
«Старик» было данью уважения; пятьдесят три — пятьдесят четыре года при богатырском сложении, закаленных нервах и трезвом, искушенном уме — возраст профессионального расцвета.
— Вы
— M-м… однажды мать при мне перекрашивала кофточку.
— Тогда вам понадобится универсальный эксперт-криминалист, иначе засядете там. Кого просить? Или еще подумаете?
«Думать-то нечего, но удобно ли тащить Зину в глушь? У нее свои дела, планы».
— Я бы порекомендовал Зинаиду Яновну Кибрит, — подозрительно серьезно произнес Скопин. — Вполне квалифицированный специалист. Надеюсь, вы сработаетесь.
Знаменский понял, что над ним добродушно подтрунивают, в том же тоне поблагодарил за совет и принял его.
Он был бы искренне смущен, если б прочел мысль Скопина: «Либо эта парочка после командировки побежит наконец в загс, либо затянувшийся «недороман» — дохлый номер».
Перед горотделом милиции радовал глаз чистый газончик. В притененном углу его еще голубели последние первоцветы… как они называются?.. крошечные луковичные, вылезающие почти из-под снега… светло-синие звездочки на стебельках-соломинках… надо вспомнить хотя бы из уважения к отцу… (Он был ботаник и когда-то экзаменовал Пашку-маленького — сам именовался Пашкой-большим, Павлом Викентьевичем — на тему «Дикая и культурная флора среднерусской полосы».) Ага, «сцилла» зовутся эти малышки. Сцилла. Вот и хорошо.
Остальное пока плоховато. Знаменский шел в кабинет начальника, чтобы по спецтелефону доложить Скопину о практически нулевых результатах следствия. Источник хищения крылся в межцеховом учете — вот и все, что они с Кибрит могли пока утверждать.
— Пусть вас не слишком давит фактор времени, — донесся знакомый баритон. — Главное — то, о чем мы с вами говорили. Тут уж попрошу с полной отдачей. Усвоили?
— Усвоили, Вадим Александрович, — и Знаменский ощутил этакое каникулярное настроение.
«На веслах бы в воскресенье посидеть… А ведь я ни разу не катал Зину на лодке. Разлив уже схлынул, берега видны. Уйти вверх по течению, прочь от фабричных сбросов. А то скоро закипит черемуха — и захолодает. У кого бы раздобыть лодку?!..»
С этой заботой он спустился в дежурку и решил подождать, пока освободится лейтенант за перегородкой. Тот оформлял полупьяного парня, арестованного за мелкое хулиганство.
— Следующий раз не семь, а пятнадцать получишь. Ремень, галстук, шнурки.
— Виноват, начальник, — каялся парень. — Как говорится, шел домой, попал в пивную…
Пока он снимал недозволенные
— У меня пропал муж! — трагически сообщила женщина. — К кому мне обратиться?
Парень хмыкнул:
— Это надо в бюро находок.
— Помолчи, — одернул дежурный и предложил рассказать, в чем дело.
— Понимаете, вчера вечером сказал на часок… а ушел — и не вернулся! Я всех с утра обегала, никто не видел, не слышал… Просто подумать страшно!
— Фамилия?
— Миловидов. Сергей Иванович.
Дежурный просмотрел два коротеньких списка.
— У меня сведений нет. Милицией за истекшие сутки не задерживался. В больницу не поступал.
— Но куда же он мог деться?! — воскликнула женщина в отчаянии. — Мне юрист на работе сказал: просите назначить розыск. Я принесла его фотографии… — она нервно открыла сумочку.
Лейтенант остановил:
— Давайте подождем. В подобных случаях розыск сразу не объявляется.
— Почему?
— Такой, простите, порядок, — не всякое разъяснение приятно давать. — Дело-то житейское: ну не ночевал… ну бывает.
Дежурный перекладывал какие-то бумаги, давая понять, что свои функции выполнил. Но женщина осталась стоять, будто и не слыхала. И утешать ее начал парень, лишившийся галстука и ремня. Поддерживая штаны, он объяснил:
— Начальству с нашим братом хлопот хватает. Если еще ловить тех, кто от жены загулял…
Миловидова обернулась и оглядела его презрительно с ног до головы.
— Ну и что? — пробормотал парень, несколько смешавшись. — И не от таких гуляли. Взять хоть Нефертити. Считается, красавица на все времена, да? А ее, между прочим, вовсе муж бросил. Исторический факт. Лично в книжке прочитал!
Не дослушав, Миловидова вновь обратилась к лейтенанту.
— Вы записали фамилию?
— Миловидов.
— Он работает на красильной фабрике…
— Да-да, если что — известим вас. Но я так полагаю, что жив-здоров и объявится.
— Ох, только бы жив! Только бы жив!
Объявится, внутренне поддержал лейтенанта Пал Палыч, как-то не заразившись тревогой женщины. Ну и скандал она ему закатит! Темперамент — ого-го…
Благодушное расположение духа покинуло бы Знаменского, будь он свидетелем недавнего вечернего разговора Миловидовой с неким мужчиной в глухой аллее парка, спускавшегося от Дворца культуры к речке. Мужчина был высок и подтянут («уездный ковбой»); оба волновались, оба страдали.