Ушла из дома и не вернулась…
Шрифт:
Завтра продолжишь работу. Затягивать нельзя. Ладно, все, иди. Понадобишься – позвоним…
Вот уж напутствовал! И так ни выходных, ни праздников. Еще и после дежурства звонить будут. Отключу к черту телефон, пусть звонят хоть до скончания века…
15. Начальник отдела управления московского уголовного розыска
Сжимаешь руку – складываются крылья, раскрываешь ладонь – расправляются. Пашкина затея. Это он перед отправкой на операцию предложил отличительный знак выколоть: «скитальца морей»-альбатроса. Художник,
Сколько таких птичек осталось? В прошлом году на день Победы только трое кроме Пашки приехали. Постарели альбатросы…
Сейчас вон, какие орлы пошли. Хоть и нет войны, а в самое пекло лезут. Люблю своих ребят. Совсем они другие. Умницы, интеллектуалы, знают столько, сколько их сверстникам сороковых и не снилось. Авторитет свой, право руководить ими, каждый день доказывать надо. А все равно люблю. За дело, за честность, за то, что ради других себя не жалеют… Пусть скажут, что меня на старости лет на красивости потянуло, пусть. Но тот, кто это скажет, моих ребят не знает. Вот, сидит напротив меня, усталый, как черт, но не стонет. А ведь сам за ночь почти полдела раскрутил. И уже дальше ниточку нащупал.
То, что я ему подсказываю – не моя идея, его. Он просто от усталости еще не все видит. Отдохнет, выспится, посидит, подумает, факты проанализирует. Раскрутит! Только мешать ему не надо. А главное, с людьми может хорошо разговаривать, понять. Для сыщика, ой, как важно своими расспросами душу не поранить.
А дело предстоит хлопотное. Родители пропавшей девочки, – и той, что в больнице, и друзья родителей Виктора Сухорукова – все начнут звонить, требовать, возмущаться. С одной стороны их, конечно, понять можно. Но с другой стороны – разве ни с того, ни с сего девушки пропадают из дома неизвестно куда, развлекаются в сомнительных кампаниях? Раньше надо было смотреть. И не столько за детьми, сколько за собой, товарищи родители!
Ладно, звонки и неприятные разговоры я возьму на себя. Ребята пусть спокойно работают. Дергать никому не дам…
16. Сотрудник уголовного розыска
Прекрасным утром я, отоспавшись, свежий, начисто выбритый, в элегантном костюме бодро вхожу в отдел. Лицо мое выражает оптимизм и жизнелюбие, чувства, которые еще не успели испортить служебные заботы.
Огромный Саша Бойцов, друг и сосед по кабинету, мрачно оглядев меня, наверное, он не так хорошо выспался, сообщил не без злорадства:
– Тебе уже звонили…
В интонациях его голоса явно слышится: «Подожди, голубчик, и получаса не пройдет, как дела вернут тебя в первозданное состояние!»
Сам знаю, что так оно и случится, потому обреченно спрашиваю:
– Кто?
– Парень какой-то, – поводит мощными плечами Паша. – С безводной фамилией. Сухофруктов, что ли?
– Сухоруков?
– Во-во, он самый, – сказал и углубился в бумаги.
С Сашкой мы подружились сразу, как он пришел к нам в отдел. Бывает так – увидишь человека
Но почему Сухоруков звонил? Ему вчера вручили повестку. Под расписку. Там все ясно сказано, куда прийти, зачем и к кому. Какие еще могут быть вопросы?
Виктор перезванивает сразу после пятиминутки, которая сегодня длилась действительно недолго – всего четверть часа. Голос у него какой-то настороженный, неуверенный, Скороговоркой выпаливает:
– Сегодня прийти не могу, извините… Можно в другой раз?
– В чем дело? – не понимаю я. – Заболели?
Он отвечает не – сразу, обдумывая ответ. Наверное, решает: соврать или не стоит?
– Нет, здесь вот что… Тут… В общем, появились некоторые обстоятельства.
– Послушайте, Сухоруков, – говорю я строго. Притворяться не приходится, он действительно начинает меня злить. Где оно радужное утреннее настроение отдохнувшего человека, – у вас есть на руках официальная повестка?
– Есть… Но…
– Вероятно, вы не поняли? Это не приглашение на просмотр в Дом кино, а вызов в Московский уголовный розыск. Разницу ощущаете?! В чем дело?!
– Ну… Я не могу сегодня… Лучше завтра…
– Почему?
– Ну, мне не хотелось бы…
– Слушайте, Виктор, надо поймать преступников. Как раз тех самых, которые и вам доставили неприятности. А вы тут бормочете что-то невнятное!
– Простите меня.
Саша, прислушиваясь, невозмутимо роется в бумагах. А я уже «завожусь». Детский сад! И это потерпевший! Какая шлея ему под хвост попала? Чего он боится?
Стоп! Боится? Конечно, боится! Кого он сейчас может так опасаться, что даже не хочет прийти в уголовный розыск? Вот мы сейчас и проверим.
– Виктор, они вам позвонили?!
Не отвечает, только сопит. Кажется, в точку.
– Как вам сказать, – на том конце провода явно с трудом подбирают слова. Отвечать не хочется, и молчать нельзя. В какой-то – степени… Ну…Звонили! – решается он, в конце концов.
– Угрожали? – кажется, я впервые «колю» человека по телефону, интересная идея. И какая экономия времени.
– Сначала, да…
– Только сначала? Потом перестали? Что они оказали?
Черт бы побрал этого горе-студента! Тряпка! Тянешь из него клещам, когда ему в собственных интересах надо выкладывать мне все, как на блюдечке. Ну, самому не надо – так помоги другому, кого завтра те друзья могут пырнуть ножом.
– Они предложили мне документы и часы выкупить… За триста рублей.
Того и гляди, сейчас от страха помрет у телефона.
– Ты согласился?
– Не сразу, товарищ следователь, не сразу…
«Следователь»… Безграмотная молодежь пошла. Ладно, пусть хоть прокурором называет, лишь бы говорил.
– Значит, в конце-концов, согласился?..
– Часы-то жалко. Только они предупредили, чтобы никому не говорил.
– А ты никому и не говори. Кроме нас. Отвечай кратко и точно, где они тебе назначили встречу и во сколько?