Ускользающая любовь
Шрифт:
– Почему сиделка назвала тебя миссис Харрингтон? – внезапно спросила мать. – Хотя я вспомнила, что администраторша отеля сказала то же самое, когда я наконец отыскала тебя на Фиджи. «У нас нет мистера и миссис Коулер, а есть мистер и миссис Блейк Харрингтон». – И тут миссис Форсберг медленно открыла глаза и чуть привстала. – Блейк Харрингтон! – воскликнула она. – Ты замужем за кинозвездой Блейком Харрингтоном!
– Ну да, так оно и есть.
– Блейк Харрингтон! – повторила мать. – Конечно, я бы сразу его узнала, если бы в тех фильмах у него не было синих волос.
– Ты ходила на этот фильм? – спросила Кейт, разрываясь между удивлением и желанием расхохотаться. – Я знаю, что ты любишь бывать в кино, но не предполагала, что тебя интересуют космические приключения.
– В наши дни кроме космических приключений и фильмов ужасов и смотреть нечего. Не ходить же мне на эти невыносимо скучные картины, напичканные подтекстом. Даже в вестернах герои постоянно размышляют о смысле жизни.
– Ну, и что из того? – живо откликнулась Кейт, заинтригованная возможностью по-новому взглянуть на личность матери.
– Как я обнаружила, подтекст таков – жизнь совершенно аморальна, и пока мы движемся по ней, неуклонно приближаясь к могиле, всем рекомендуется сквернословить и заниматься странным сексом со странными людьми. Уверяю тебя, чудовища из других галактик кажутся нормальными по сравнению со всем этим безобразием. – Мать замолкла и посмотрела на свои крепко сжатые кулаки. – Кейт, ты уверена, что сможешь быть счастлива с актером? Жизнь кинозвезд так… отличается… от нашей.
– Я влюблена в Блейка, мама. Уж без него мне точно не видать никакого счастья.
– А мне так хотелось, чтобы ты вышла замуж за Эрла Дэррина, – миссис Форсберг. – Ты была бы за ним как за каменной стеной. И ваш брак был бы прочным.
– Если выходишь замуж без любви, о каком прочном браке можно говорить? Я уже испытала это со Стивеном, с меня хватит. – Кейт резко вскочила на ноги. – Мама, можно я пойду переоденусь? Мне хочется быть готовой к возвращению в госпиталь сразу же после звонка сиделки, а это платье я надела на себя почти сутки назад.
– Почему бы тебе не разместиться в своей старой комнате? – вежливо предложила миссис Форсберг, не возражая против того, что дочь сменила тему разговора. Вероятно, она не больше, чем Кейт, была готова к углублению их новых, доверительных отношений. – Я пришлю экономку с чистыми полотенцами. А постель там наверняка уже застелена.
– Спасибо, – ответила Кейт, спасаясь бегством в свою детскую комнату.
Когда они вернулись в госпиталь, у отца уже убрали из носа трубки и он полулежал среди груды белоснежных подушек. Лицо его было по-прежнему настолько бескровным, что лишь темные волосы отделяли бледную кожу от белой материи наволочек.
– Здравствуй, Кейт. Как поживаешь?
Речь его была невнятной, словно язык казался ему толстым и непослушным, и на Кейт нахлынула волна сочувствия. Ей вспомнилось, каким она видела отца в последний раз: энергичным, подвижным, настоящим медведем, готовым зареветь от нетерпения. И она молча взмолилась, чтобы он поскорей снова становился таким, каким был всегда.
– Здравствуй, папа. – Наклонившись, она ласково
Отец попытался изобразить гнев.
– Эти глупые девицы заявляют, что не дадут мне телефон в палату еще две недели. Две недели! Понимают ли они, сколько всего может произойти в строительном бизнесе за эти две недели?
– Джек, ты не должен перенапрягаться, или я вызову сюда доктора Гершела, – заявила его жена. – Билл Декстер временно занимается всеми делами, а он уже двадцать лет как работает на твоей фирме.
– Билл Декстер! – раздраженно пробормотал мистер Форсберг все еще слабым голосом. – Да что он понимает в деле?
– Если он ничего не понимает в деле, проработав в нем двадцать лет, тогда тебе следовало давным-давно его уволить, – твердо заявила миссис Форсберг. – Кейт прилетела с Фиджи специально для того, чтобы повидаться с тобой. Она может… она может сообщить тебе о Блейке кое-какие интересные новости.
Мистер Форсберг нахмурился.
– Блейк? Что о нем можно сказать хорошего? Он что, наконец-то нашел работу?
Кейт приказала себе не сердиться. Ведь ей уже не раз приходилось в своей жизни общаться с больными людьми. Она поняла, что отцу нужно было казаться агрессивным, чтобы скрыть свою физическую слабость и терзавшую душу тревогу и неуверенность в завтрашнем дне.
– Блейк очень много работает, папа. И вообще, он никогда не оставался без работы. Его профессиональное имя Блейк Харрингтон.
– Ну, и что из того? Ты ожидаешь, что я подпрыгну на кровати от восторга?
– Нет, – со слабой улыбкой ответила Кейт. – Я совсем не удивлена, что его имя ничего тебе не говорит. Он кинозвезда, папа. Очень известный голливудский актер.
– Кинозвезда! И я должен, по-твоему, радоваться этому? Он что, лучше разумного и делового Эрла Дэррина? Ты лучше позаботься, чтобы он откладывал на твой счет какие-то деньги, пока они у него водятся, – раздраженно добавил отец. – Иначе он все истратит на дюжину розовых «Роллс-Ройсов», а ты на старости лет останешься без гроша. Ведь ты и так уже отдала все наследство Стивена в этот проклятый фонд. Кейт, у тебя не больше практичности, чем у новорожденного младенца. Прямо-таки не знаю, что мне с тобой делать.
Спокойно, подавив в себе желание нагрубить отцу, Кейт положила ладонь на его когда-то сильные пальцы, беспомощно теребившие простыню.
– Папа, тебе не нужно ничего делать со мной. Я взрослая женщина и отвечаю за свои поступки. А тебе пора подумать о себе самом и постараться снова восстановить свои силы.
– Джек, она права. Сейчас не время беспокоиться о финансовом положении Кейт.
– Но ведь кто-то должен думать об этом, – возразил он после недолгой паузы. – Кейт швыряет деньги на ветер. Она отдала деньги Центру, зря растратила неплохой капитал, который можно было бы использовать для создания новых рабочих мест. – Мистер Форсберг говорил с напором, однако его серое лицо слишком ясно свидетельствовало о том, что он держится больше на упрямой воле, чем на физической крепости.