Ускользающая тень
Шрифт:
– Я буду рожать, – твёрдо произношу я.
– Это не тебе решать, – возражает Ринн.
Отворачиваюсь и скрещиваю на груди руки. Отступать не собираюсь.
Ринн яростным ураганом проносится через комнату, хватает меня за локоть и тычет толстым пальцем в символ на моей левой щеке. Три диагональные черты. Знак Должницы.
– Нет, ты не понимаешь! Не понимаешь! Это значит, что ты не принадлежишь себе. Ты собственность! Ледо может тобой распорядиться как угодно! Как по-твоему, что он скажет, когда узнает?
Вырываюсь
– Что от ребёнка надо избавиться, – тихо отвечаю я.
– А если откажешься повиноваться?
– Меня могут казнить, – ещё тише выговариваю я.
– Не просто могут, а казнят – тебя вместе с ребёнком, – неумолимо продолжает Ринн. – За то, что забеременела. И меня казнят – потому что ребёнок от меня.
– Нет, Ледо этого не сделает. Мы слишком ценные сотрудники.
– Уверена? От аристократов, знаешь ли, чего угодно можно ждать.
– Ледо не сможет так поступить, – настаиваю я.
Немного успокоившись, Ринн отходит в сторону. Приближается к окну и замирает, глядя на город. После долгой паузы произносит:
– Ты его собственность, и я тоже. Ты проявила себя, доказала, что ты одна из лучших. Думаешь, тебе позволят выбыть из строя на несколько сезонов? Даже когда вернёшься к работе, рисковать так, как раньше, уже не сможешь. О чём ты будешь думать больше, о деле или о ребёнке? А я?
Для моего мужа это речь невероятной длины. Чаще всего Ринн рассуждал про себя, а не вслух. Должно быть, здорово испугался, если возникла потребность поделиться опасениями со мной. В одиночку справиться не может.
– Я не сдамся, – повторяю я.
– Орна, тебя убьют. Для таких случаев существует специальная процедура. Мы должны были попросить разрешения заранее. Наш с тобой долг – служить им, всё остальное вторично.
– Я стала Должницей и принесла клятву, когда мне было десять лет, – парирую я. – Так что не надо говорить мне о преданности. Ледо меня не казнит, потому что я приношу пользу клану.
– Казнит, если откажешься подчиняться.
На самом деле Ринн прав. Кому нужны Должники, делающие то, что им заблагорассудится? Взбунтовавшаяся Должница сама подписывает себе смертный приговор. И всё же уступать я не собиралась. Все опасности меркли по сравнению с угрозой потерять этого ребёнка. Как благоразумный человек, я понимала, как следует поступить. Ещё бы, в последнее время ни о чём другом не думала. Но никакие доводы не могли повлиять на мой выбор. Всё это просто не имело значения.
Даже отдавая себе отчёт, что меня могут казнить, я невольно предавалась фантазиям. Настоящая семья – мама, папа, ребёнок. Собственный домик. Ринн возвращается с работы – не с этой, а с какой-нибудь скучной, нудной и безопасной. Я простая домохозяйка, учусь готовить и угощаю плодами своего кулинарного творчества проголодавшегося мужа. Я мечтала о нормальной жизни, как у тех горожан, которые содержат свои магазинчики, перебирают бумажки в банке, принимают ставки в аукционных домах. Простая жизнь счастливых мужа и жены, которые не
Но это всё только фантазии. Нельзя перестать быть Должником. Ринн не может сам выбрать себе работу, он лишь исполняет то, что ему прикажет клан Каракасса. А такого клан никогда не прикажет, ведь Ринн, как и я, один из лучших. Мне никогда не позволят стать матерью. Да, конечно, клану от этого никакой пользы. Наши дети уже не будут Должниками, они родятся свободными. Ринн – последнее, третье поколение Должников в своей семье, а я клялась посвятить клану только свою жизнь, а не жизнь своих потомков.
Меня заставят избавиться от ребёнка. Но так я поступить не могу.
– А ты хочешь, чтобы я… что-нибудь сделала? – спрашиваю у Ринна.
Муж стоит ко мне спиной. Вижу, как он весь напрягается. Потом с шумом выдыхает воздух. Как раз этого вопроса Ринн и боялся.
– Если принять меры сейчас, Ледо можно вовсе ничего не говорить, – медленно выговаривает он. – А потом сразу попросим у него разрешения. Позволит – попробуем ещё раз.
– Допустим, – резко отвечаю я. – Но ты сам хочешь этого?
Ринн снова вздыхает. Он всегда очень осторожно принимал решения, потому что потом никогда их не менял.
– Нет, – отвечает Ринн. – Я тоже хочу оставить ребёнка.
В глазах у меня стоят слёзы. С ожесточением моргаю.
– Может, убежим?
– Придётся, если других вариантов не будет.
– Ты серьёзно?
– А что, похоже, будто шучу?
Он и правда серьёзно. Нас ждёт жизнь в нищете, возможно, на грани голодной смерти, где-нибудь в самой глуши. Из элиты мы превратимся в отверженных. Никто не станет вести с нами дел, не примет на работу. А наши друзья из Кадрового состава получат задание выследить нас во что бы то ни стало.
Ну что ж, лучше, чем ничего.
– Сначала надо поговорить с Ледо, – бормочет себе под нос Ринн. – Посмотрим, что он скажет. Будем со всем соглашаться, что бы он ни приказал. В крайнем случае сбежим.
Не могу выговорить ни слова. От огромной, безграничной любви к Ринну перехватывает дыхание.
– Есть ещё один путь, – тихо прибавляю я. – Поговорить с Лисс и Кастой.
Ринн, нахмурившись, оборачивается ко мне:
– С сёстрами Ледо? Ты их едва знаешь.
– Они ко мне хорошо относятся. Особенно Лисс.
– Ну не настолько же, чтобы просить их о такой услуге.
– Если кто-то и может уговорить Ледо, то только Лисс и Каста.
Ринн молчит, обдумывая мою идею.
– Они аристократки. Им доверять нельзя.
– А я и не собираюсь. Наоборот, сделаю так, чтобы они мне доверяли.
Я договорилась встретиться с Лисс и Кастой на скульптурном кладбище на Серых холмах. Место тёмное и зловещее, как раз в таких назначают встречи шпионы в дешёвых романах. Именно поэтому настоящие шпионы предпочитают другие места.