Ускользающее чудо
Шрифт:
– Молчаливые – мгновенно выдал я.
– Вообще-то ты сам начал этот разговор, так что отвечай.
– Мне больше нравятся невысокие.
– Значит, у меня есть шансы – Виктория улыбнулась, и подмигнула в карикатурной манере.
– Не для тебя моя роза цвела – ответил я в том же стиле.
– Ну конечно, хочешь сказать, я не вызываю у тебя желания? – сказав это, Сабрина прикусила губу, и подалась немного вперед.
– Разве что, желание заплатить ведьмаку чеканной монетой.
– Я смотрела этот сериал, Ведьмак
– Пока не вижу противоречий.
Виктория улыбнулась, хотела что-то ответить, но почему то промолчала. Я покончил с легким ужином, у десерта под ножом Вики тоже не было шансов. Мы поднялись со своих мест, поблагодарили персонал ресторана, и направились в свой вагон, как вдруг из включенного за стойкой телевизора раздалась фраза, один в один как та, что я слышал час назад от читавшего расписание остановок пассажира: – «Не нужно туда ехать, ты не найдешь там того что ищешь», в помещении как будто похолодало, я остановился.
– Ты чего? – спросила уткнувшаяся в мою спину Сабрина.
– Так, вспомнил кое-что.
– А вспоминать и идти одновременно для тебя задача невыполнимая?
Мы продолжили движение. Дойдя до нашего купе, я зашел в ванную, умылся, и завел внутренний диалог. Что это было? Простое совпадение? Уж больно детальное. Не нужно впадать в мистическую истерию. Все вполне объяснимо. Скорее всего, это проделки моего больного подсознания. Возможно причина в тревоге, вызванной бурной реакцией на прокурорский запрос, и пропажей Виктора. Или это страх, что в конце пути, вместо громкого триумфа, меня ждет сокрушительное фиаско, после которого я окончательно заброшу любые попытки написать что-то стоящее, вместо шанса на возрождение, крах всех надежд?
Глава восьмая
Еще раз умылся, посмотрел в зеркало.
– Соберись уже! – сказал я своему заметно износившемуся отражению. Сделал глубокий вдох и вышел из ванной. Одежда Виктории снова приобрела символический характер. Знакомая комбинация шорты и топ, на этот раз была представлена в белом цвете. Она сидела на своей постели в позе лотоса, зафиксированный карандашом пучок волос на голове, очки и выражение лица «прилежной ученицы», раскрытый блокнот, рядом с ноутбуком.
– Не спросишь, чем я занимаюсь?
– Я итак знаю, прикинувшись прекрасной девой, пожираешь юные неокрепшие души.
– Это в рабочее время, а сейчас я читаю стихи современных поэтов, подумываю запустить проект в этом направлении, что-то вроде Пушкинского «Современника».
– Кто ты и что ты сделала с Викторией?
– Не бойся, тут исключительно коммерческий интерес.
– А вот и Виктория, которую мы все знаем и любим.
Вот прочти это, Сабрина протянула мне ноутбук.
– Ну как тебе?
– Погоди, я не дочитал.
– Там всего три строфы!
– У
– Ты сейчас серьезно?
– Более чем, моя первая учительница, считала, что я непроходимый дебил.
– С ней сложно не согласиться.
– Позже мне поставили диагноз дислексия.
Виктория уткнулась в экран телефона. Видимо в поиске разъяснений малознакомого термина. Поднявшись со своего ложе и поднеся свой модный аппарат к окну, в надежде поймать последние отголоски, интернет сети, Сабрина простояла неподвижно около минуты, затем плюхнулась на полку и начала читать вслух:
– Исторически сложилось, что в большинстве европейских стран в понятие «дислексия» включают все проблемы, связанные с письменной речью:
проблемы с овладением навыком чтения;
проблемы с овладением навыком письма;
проблемы с грамотностью;
проблемы с овладением арифметикой;
проблемы, связанные с нарушением моторики и координации;
проблемы с поддержанием внимания.
Нужное подчеркнуть. – С издевательской улыбкой сказала Вика, впившись в меня своими бездонными, голубыми глазами.
– Все кроме четвертого и пятого.
– Восемь умножить на девять.
– Кроме пятого – спустя позорно длинную паузу ответил я.
– Господи, как ты такой дефективный школу то закончил? Я уже не говорю про универ.
– Я рос смышленым пареньком, ну и боже храни текстовые редакторы.
– То есть, ты толком ни читать, ни писать, но при этом выбрал профессию журналиста?
– Что тут скажешь, легкие пути не для меня.
– Ну что, ты справился с этим огромным фолиантом?
Я прочел стихотворение:
Прощай мой старый друг, прощай,
Увы, но расставанья неизбежны,
Кому дорога в ад, кому-то в рай,
Бирка на палец, черные одежды.
Крепкий дубовый ящик и гранит,
Родных и близких горькие рыдания,
В тысячный раз почтенный пастырь повторит,
Отрывок из священного писания.
О ком то память сохранят века,
А чья-то участь – вечное забвение,
Тебя же вспомнит каждая строка,
Не изданного мной стихотворения.
– Да.
– Я тобой страшно горжусь, ну и каков вердикт?
– Присутствует рифма, слог не самый примитивный, есть смысл, впрочем, для современной поэзии, если каждая вторая строчка не заканчивается словом сука, это уже шедевр.
– То есть неплохо?
– Да, вполне достойно.
– Это я написала – после этих слов, Виктория в уже хорошо знакомой гипнотизирующей манере всмотрелась в мое лицо, по-видимому, пытаясь разглядеть мою реакцию, она, почему то была для нее важна. Не знаю, увидела ли она то, что хотела увидеть.