Ускользающие тени
Шрифт:
– Вы его получите, сэр, – кокетливо ответила она, подавая руку учтивому молодому дворянину, пренебрегая тем, что ладонь бедняги Фредерика оказалась слегка влажной.
Внимание к своеобразию и красоте присуще французскому характеру, поэтому прибытие любого незнакомца, наделенного не только этими качествами, но и талантом, вызывает явную сенсацию. Вдобавок к этому в доме Пьера Севинье с английской музыкантшей произошел столь таинственный случай, что имя Сидонии Брукс сразу оказалось на устах всех парижан.
Ее
– Поосторожнее с ней, – услышала она знакомый голос, пока ее несли.
Когда Сидония, наконец, открыла глаза, она обнаружила, что находится в роскошной спальне, лежит в постели с малиновым балдахином и резным изображением орла, свидетельствующим, что кровать некогда принадлежала Наполеону.
Мужчина, одетый в костюм дворянина восемнадцатого века, измерял ей кровяное давление, а Мария-Антуанетта обтирала окровавленный лоб Сидонии.
– О Боже! – вздохнула она и настороженно добавила: – Где я?
В поле ее зрения появился Пьер Севинье.
– Дорогая моя мадам Брукс, вы по-прежнему в моем доме, – сказал он. – Вам стало дурно во время репетиции, и мы перенесли вас сюда. Сидония попыталась сесть:
– А как же концерт?
– Боюсь, вы не сможете играть, – сказал дворянин и официально пожал руку Сидонии. – Я – доктор Лоран, один из гостей месье Севинье. Эта дама – моя жена, она тоже врач. Боюсь, ваша рана на лбу слишком опасна, ее требуется зашить. Я уже позвонил в больницу. Мой помощник сейчас на дежурстве и ждет вашего приезда. Я наложил бы шов сам, но…, – он развел руками и по-галльски очаровательно улыбнулся, – …освобождение от этого костюма займет несколько часов, и еще час потребуется, чтобы подготовиться к операции. Но можете мне поверить, доктор Валлье – опытный молодой человек. Его шов никоим образом не повредит вашей красоте.
– Вы так любезны, – ответила Сидония, – но ни в коем случае мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот. – Она повернулась к Пьеру: – Тем более в вашем доме.
Он остановил ее движением руки:
– На помощь пришел, ваш друг Алексей. По счастливой случайности, у него с собой оказалась скрипка.
Сидония слабо улыбнулась:
– Он не расстается с ней. Вряд ли он способен оставить ее без присмотра.
Пьер кивнул:
– Так что все в порядке. Кстати, здесь Моник Амбуаз. Она надеется перед отъездом увидеться с вами.
В первый раз за все время заговорила мадам Лоран:
– Если позволите дать вам совет, мисс Брукс, вы должны вернуться в отель сразу же после того, как будет наложен шов, и как следует отдохнуть. Рана сильно повредила вам, к тому же головокружение могло быть вызвано переутомлением. Вы, профессиональные музыканты, слишком требовательны к себе.
Сидония кивнула:
– Я последую вашему совету, но прежде мне бы хотелось переговорить с Алексеем. Я должна рассказать ему о том, что случилось.
– Конечно. Мы оставим вас с ним.
Все ушли, и Сидония смогла свободно обнять русского
– Мне придется поехать в больницу, – сказала она, когда Алексей бережно опустил ее на подушки.
– Знаю. Я в отчаянии от того, что не могу сопровождать вас. Но я пообещал им поиграть. Не возражаете?
– Как я могу возражать? Вы спасли меня, вызволили из ужасного положения.
– Я имел в виду, не возражаете ли вы, если я не смогу поддержать вас в больнице?
– Это совершенно не обязательно – предстоит сделать всего лишь короткий шов. Но дама, жена врача, посоветовала мне потом сразу же отправиться в отель. Значит, нам с вами так и не удастся встретить Новый год вместе.
– Вот тут вы ошибаетесь. Как только я закончу игру, я присоединюсь к вам – это будет около одиннадцати. Мы выпьем шампанского.
– Вероятно, мне придется полежать…
– Если это приглашение, я с удовольствием его принимаю.
– Нехорошо насмехаться над больной женщиной. Лицо Алексея внезапно стало серьезным.
– Но почему у вас закружилась голова, товарищ? Что стряслось?
– Я видела призрак, – ответила она, пристально следя за его реакцией.
Он серьезно кивнул:
– Я тоже испытал нечто подобное, когда был ребенком.
– Что же вы видели?
– Кажется, одну из зверски убитых великих княжен. Тогда мы вместе с родителями были в Зимнем дворце, и на лестнице я заметил девочку. Она была одета в странное платье и бежала вниз очень-очень быстро, с радостным выражением на лице.
– Как она выглядела?
– Она была очень бледна, с широко открытыми темными глазами. Кажется, это была Татьяна.
– Значит, вы верите, что их убили?
– Да, всю семью. А теперь расскажите, что видели вы.
– Потом, в отеле. Не следует заставлять гостей ждать. Спасибо за то, что вы заменили мой концерт.
– Я рад помочь вам, – шутовски ответил Алексей, – в том числе и стать сенсацией дня.
Сидония покачала головой:
– Боже, какой вы неотесанный! Ну, уходите же.
Она вернулась к себе в номер, едва минуло десять вечера. Шов наложили при местном обезболивании, а потом врач дал ей снотворное, посоветовав выпить позднее. Экономка Пьера, великолепная стройная француженка Амелия, помогла ей лечь в постель, и Сидония подумала, как чудесно хотя бы на время вернуться в детство.
– Вы уверены, что с вами все в порядке, мадам?
– Совершенно, благодарю вас. Вы были так добры ко мне, я очень благодарна.
– Я позвоню утром, чтобы узнать, как вы себя чувствуете. – Амелия задержалась на пороге. – Вас напугало что-то в салоне?
– Но почему вы спрашиваете? – Сидония замерла, приподнявшись на локте.
– Потому что наш дом хранит множество воспоминаний, – просто ответила пожилая женщина. – Причем вряд ли все они добрые.
– Кто такой принц Конти?
– Этот титул получил один из сыновей короля. Как вы понимаете, не самый старший.