Ускользающие тени
Шрифт:
«Должно быть, он до смерти наговорился в больнице, а я не нашла ничего лучшего, чем предложить ему болтовню о пустяках! Так нельзя поступать с друзьями, Сидония Брукс».
Старательно избегая разговоров о себе, за ужином она спросила:
— Сегодня день был такой же трудный, как вчера?
— Нет, получше. Видишь ли, мои пациенты-гемофилики оказались зараженными вирусом иммунодефицита… — Финнан помолчал и добавил: — Кстати, возможно, скоро я смогу получить очень интересную работу по этой, теме в Канаде.
Сидония беспомощно взглянула на него:
— Значит, тебе
— Да, но это будет только в том случае, если все решится. Пока еще не было сказано ничего определенного.
Внезапно Сидонию охватил озноб. Она поняла, что за короткое время слишком привязалась к нему.
— Но ты надеешься, что поедешь? — спросила она, стараясь говорить медленно и отчетливо.
Финнан наклонился над столом, и Сидония заметила воодушевление в его глазах. Она подумала, что он так же горячо влюблен в свою работу, как она — в свою, и почувствовала, что до сих пор не понимала его.
— Конечно, это прекрасная возможность, — улыбнулся ей Финнан. — Но тебя, кажется, это расстроило. Иметь в друзьях гематолога немного утомительно. В будущем я постараюсь поменьше говорить с тобой о подробностях моей работы.
— Нет, не думай об этом — мне стыдно за себя, — ответила Сидония дрогнувшим голосом. — Жаль, что я зашла слишком далеко. Я только пыталась представить, как я буду жить здесь без тебя.
— Думаю, неплохо. У тебя постоянные поездки. Ты даже не заметишь, что я уехал.
Если не прекратить этот разговор, подумала Сидония, он может ошибочно решить, что я от него без ума, поэтому она сделала над собой усилие и сменила тему:
— Ты хочешь услышать, что случилось вчера?
— Конечно.
— Время опять вернулось в прошлое, и я видела в парке всадника. Финнан, это был Георг III.
На лице доктора промелькнуло любопытство.
— Георг III? Откуда ты знаешь?
— Я узнала его по портретам. Я видела его молодым, почти в том же возрасте, когда произошла его коронация. Знаешь, мне он понравился, показался таким простодушным. Интересно, почему он, в конце концов, сошел с ума?
— На мой взгляд, он не был сумасшедшим, — ответил Финнан.
Сидония удивленно уставилась на него:
— Тогда что с ним случилось?
— Это только предположение, но я думаю, он страдал метаболическим заболеванием, так называемой порфирией. Я был абсолютно убежден в этом, поскольку еще студентом изучал записи о ее симптомах.
— Но разве он не был подвержен лунатизму?
— Конечно, был, и я уверен, что именно это, в конце концов, привело к нервному срыву, убившему его. Его лечили двое злобных ублюдков, пара врачишек-шарлатанов, отец и сын. Они изобрели смирительную рубашку и постоянно держали в ней несчастного. Знаешь, даже принц-регент, который отнюдь не был любимцем отца, не одобрял их методов.
Сидония покачала головой:
— Об этом я не знала. Слишком уж я глубоко закопалась в ноты.
— Каждому свое, любимая. Так устроен мир. — Финнан погладил ее руки. — Неужели мы такие разные?
— Совершенно, — ответила Сидония и засмеялась, чтобы обратить разговор в шутку.
Ирландец нахмурился:
— Мне кажется, мой призрак был
Финнан выглядел раздраженным:
— Той самой, на которой он хотел жениться?
— Да, ее звали Сара Леннокс.
— Если бы нам удалось помочь этому браку, могла бы измениться вся английская история.
— Почему?
— Она бы избавилась от этих шарлатанов любым способом. С такой умной девчонкой шутки были плохи. Но почему ты считаешь, что это Сара? Разве она жила в Холленд-Хаусе?
— Этого я еще не успела выяснить. Ее брат, герцог Ричмондский, имел поместье в Гудвуде. А где жила Сара, я не знаю.
— Если мне не изменяет память, она выросла в Ирландии. Там остались потомки ее родственников.
— Должно быть, она выросла такой же красивой, как ты, Финнан, — улыбнулась Сидония.
Он ответил ей улыбкой:
— Несмотря на то что я погряз в медицине?
— Это мне даже нравится.
Доктор улыбнулся вновь, на этот раз слегка вопросительно.
— Давай забудем об этом. Иди сюда и поцелуй меня.
— С радостью, — отозвалась Сидония, вставая со своего места и усаживаясь к нему на колени.
— Я устраиваю тебя в постели, верно?
— Ты устраиваешь меня как собеседник, — ответила она, но Финнан уже не слушал, расстегивая ей одежду. В ту ночь Сидония заснула с досадным ощущением, что, хотя они сблизились телесно, духовный мир друг друга остался для них за семью печатями.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Еще облаченный в вышитый ночной халат, в малиновом колпаке на бритой голове — там, где обычно красовался огромный белый парик, Генри Фокс с облегчением взял перо и записал в дневнике:
«Вопрос тщеславия разрешен, и со щенком наконец-то покончено. Леди Сара, разумеется, была в истерике. Вчера, в субботу, лорд Джордж Леннокс и его супруга, позабыв о чести и пренебрегая мнением всех своих родственников, выманили леди Сару из дома леди Кэролайн Фокс (не говоря об этом ни ей, ни леди Килдер) и увели в парк, где было назначено свидание с лордом Ньюбаттлом. Было решено, что он попросит согласия на брак у своего отца. Этим утром, в воскресенье, лорд Ньюбаттл по указанию своих родителей написал леди Саре письмо, в котором он плакался и говорил, что должен то, обязан се и т.д. Это уязвило гордость леди и до глубины души удивило ее!»
— И сослужило добрую службу этой глупой девчонке, — удовлетворенно добавил Фокс, глядя в окно на начинающийся день веселыми глазами.
Лил сильный дождь, потоки воды заливали парк и внешние строения, так что железная ограда и порталы Иниго Джонса были едва различимы вдалеке. Но казначею день казался ясным и радостным, поскольку никакой дождь не мог испортить его торжествующего утреннего настроения.
За завтраком, когда семья пила утренний шоколад, пришел посыльный, одетый в ливрею графа Анкрамского, и вручил леди Саре Леннокс письмо. Разбуженный камердинером Фокс ждал поблизости, надеясь перехватить новость. Краткий вскрик объяснил все, и сердце политика возрадовалось, когда его родственница за закрытой дверью своей комнаты разразилась потоком слез.