Ускользающие тени
Шрифт:
— Конечно. Мы оставим вас с ним.
Все ушли, и Сидония смогла свободно обнять русского скрипача, который ворвался в спальню с обеспокоенным видом, нервно теребя сбившийся кошмарный черный галстук.
— Мне придется поехать в больницу, — сказала она, когда Алексей бережно опустил ее на подушки.
— Знаю. Я в отчаянии от того, что не могу сопровождать вас. Но я пообещал им поиграть. Не возражаете?
— Как я могу возражать? Вы спасли меня, вызволили из ужасного положения.
— Я имел в виду,
— Это совершенно не обязательно — предстоит сделать всего лишь короткий шов. Но дама, жена врача, посоветовала мне потом сразу же отправиться в отель. Значит, нам с вами так и не удастся встретить Новый год вместе.
— Вот тут вы ошибаетесь. Как только я закончу игру, я присоединюсь к вам — это будет около одиннадцати. Мы выпьем шампанского.
— Вероятно, мне придется полежать…
— Если это приглашение, я с удовольствием его принимаю.
— Нехорошо насмехаться над больной женщиной. Лицо Алексея внезапно стало серьезным.
— Но почему у вас закружилась голова, товарищ? Что стряслось?
— Я видела призрак, — ответила она, пристально следя за его реакцией.
Он серьезно кивнул:
— Я тоже испытал нечто подобное, когда был ребенком.
— Что же вы видели?
— Кажется, одну из зверски убитых великих княжен. Тогда мы вместе с родителями были в Зимнем дворце, и на лестнице я заметил девочку. Она была одета в странное платье и бежала вниз очень-очень быстро, с радостным выражением на лице.
— Как она выглядела?
— Она была очень бледна, с широко открытыми темными глазами. Кажется, это была Татьяна.
— Значит, вы верите, что их убили?
— Да, всю семью. А теперь расскажите, что видели вы.
— Потом, в отеле. Не следует заставлять гостей ждать. Спасибо за то, что вы заменили мой концерт.
— Я рад помочь вам, — шутовски ответил Алексей, — в том числе и стать сенсацией дня.
Сидония покачала головой:
— Боже, какой вы неотесанный! Ну, уходите же.
Она вернулась к себе в номер, едва минуло десять вечера. Шов наложили при местном обезболивании, а потом врач дал ей снотворное, посоветовав выпить позднее. Экономка Пьера, великолепная стройная француженка Амелия, помогла ей лечь в постель, и Сидония подумала, как чудесно хотя бы на время вернуться в детство.
— Вы уверены, что с вами все в порядке, мадам?
— Совершенно, благодарю вас. Вы были так добры ко мне, я очень благодарна.
— Я позвоню утром, чтобы узнать, как вы себя чувствуете. — Амелия задержалась на пороге. — Вас напугало что-то в салоне?
— Но почему вы спрашиваете? — Сидония замерла, приподнявшись на локте.
— Потому что наш дом хранит множество воспоминаний, — просто ответила пожилая женщина. — Причем вряд ли все они добрые.
— Кто такой принц
— Этот титул получил один из сыновей короля. Как вы понимаете, не самый старший.
— Значит, Сара продолжала вращаться в высших кругах…
— Сара? — удивленно повторила экономка.
— Одна из призраков.
— Так вы видели их, — заключила Амелия и, кивнув, ушла.
В четверть двенадцатого в дверь номера ввалился Алексей с выражением на лице, которое могло означать только одно: он только что удостоился бурного приема и уже заслужил прозвище «ужасного ребенка».
— Не думаю, чтобы их огорчило мое отсутствие, — с сожалением заметила Сидония, улыбаясь ему.
— Нет, огорчило, особенно мужчин. Я понравился им только потому, что я русский. Каждый считал меня бедным истощенным юношей. Здесь все считают романтичными людей из страны, в которой бывал мало кто из французов. Кстати, одна богатая американка уже предложила взять меня на содержание.
— Игрушечным мальчиком?
— Это точно, — усмехнулся Алексей. — Она пригласила меня пообедать у Шамбора.
— Вы действительно невозможны!
— Прямо-таки чудо природы. Дражайшая Сидония, я принес шампанское — его передал вам Пьер.
С этими словами скрипач открыл сумку, в которой оказалось несколько бутылок.
— Не знаю, стоит ли мне пить…
Он сокрушенно поднял глаза:
— Я даже не спросил, как вы себя чувствуете. Эгоист!
— Отлично, шов уже наложили, анестезия проходит, и рана начинает побаливать. А в остальном у меня прекрасное настроение.
Одним движением Алексей сбросил пальто и опустился на постель рядом с ней, схватив Сидонию в объятия так нежно, что ей вдруг захотелось заплакать.
— Простите меня, я думаю только о себе. Но с этого момента я становлюсь вашей сиделкой. Повелевайте!
— Тогда, налейте нам шампанского. Болеть так болеть! — Сидония вдруг смутилась. — Алексей, я должна сказать вам кое-что…
— И что же именно?
— У меня есть знакомый, я… очень дружна с ним. Сейчас он находится в Канаде, работает по исследовательскому проекту.
Русский повернулся к ней, прекратив откупоривать бутылку:
— Я не мог предположить, что такая красавица, как вы, не пользуется успехом. Так что этого следовало ожидать. Вы собираетесь замуж за этого человека?
— Не знаю. Он не спрашивал меня.
— Тогда он просто дурень. Я стал бы вашим мужем, не колеблясь ни минуты.
— Я не уверена, что опять хочу выйти замуж. Найджел надолго отбил у меня охоту к семейной жизни.
— Неудивительно. А теперь перестаньте говорить и послушайте меня, Сидония. Я останусь здесь на всю ночь, буду спать на полу, если вы настаиваете, но не оставлю вас одну. И, если я выражаюсь правильно, не буду форсировать события.