Ускользающий город. Инициализация
Шрифт:
— Азалев, это я.
Голос стал на четверть тона раздражительней:
— Опять машину эвакуируют?
— Нет. Меня ограбила… горгулья.
Поначалу ответом было прерывистое сопение.
— Ты хоть понимаешь, какая это хренотень? — проговорил, наконец, Азалев. — Может, тебя отмудохали за то, что ты забрался на её территорию?
— Его территорию. Не её. Я хожу по этой дороге не знаю сколько. Давно бы знал, что это чья-то территория. Говорю, Азалев, меня ограбили.
— И горгульи туда же…
— Что?
— Какая-то хрень
— Разберётесь, — подавил я зевок, оценивая в зеркале правый бицепс.
— Да. Где? Горки?
— Горки.
— Только что?
— Только что.
— Тогда знаю, о ком ты. Что отжали?
— Бумажник и… — я запнулся, потому что обнаружил себя в позе античного дискометателя. — И всё.
— Мне как, самому из него говно выбить? Или тебя подождать?
— Сам разбирайся. Бумажник только верни. Деньги не обязательно, но хотелось бы.
— Я перезвоню. — Азалев повесил трубку. Даже десять лет в Иностранном легионе не повлияли на некогда изысканные манеры моего брата так, как полтора года в чернокаменской полиции.
Я положил трубку на пуфик и стал ощупывать ушиб, который ныл под пальцами как ударенный котёнок. Хм, целых два дня я не рассматривал себя в зеркале как следует.
Я расстегнул было ремень, дабы убедиться в том, что картина безупречна в целом, как тишину прорезал визговатый голос Людмилы Карповны:
«У нас посетительница!»
Я со вздохом застегнул ремень, натянул рубашку, пригладил волосы и, помедлив, прошествовал на ресепшн.
— Кого я вижу?! — приветственно вскинул я руки при виде клиентки. Вопрос был отнюдь не праздным.
«А я снова к вам», белозубо улыбнулась та, смахивая с лица блондинистую прядь. Я поймал себя на мысли, что терпеть не могу такие причёски, как у неё, a-la «кручёные макароны». Снова к нам, значит… Почему я не помню её имени?
Людмила защёлкала компьютерной мышкой.
«Вы ведь у нас записаны?»
«Даа», протянула клиентка, удостоив ее странным взглядом. «Алиса Ченкова, девять утра».
— Тогда — милости прошу! — склонился я в шутливом полупоклоне, указывая на коридор вглубь студии.
Все они делятся на два типа: те, кто в упор не замечает Людмилу, и те, кто подобно Алисе, едва сдерживает неприязнь к ней. Пожалуй, образ ожабившейся провинциальной библиотекарши, который тщательно поддерживает Людмила, мог бы потянуть на третий недостаток. Мне плевать, я бы всё равно держал её у себя из-за сочетания навыков первоклассного бухгалтера и квалифицированного секретаря. Впрочем, третьего недостатка не существует. Напротив, это великое, пусть и неочевидное, благо. От одного взгляда на Людмилу Карповну у клиенток поднимается чувство собственной непревзойдённости, столь важное для этого закомплексованного народца.
Наблюдая за вихляющей попкой Алисы, я вновь задумался о том, что молодух на ответственном посту Людмилы Карповны не потерплю. Совсем. Секса отыщу и без подобных сложностей, а с прямыми обязанностями секретаря,
Алиса привычно завернула влево, в сторону старой раздевалки, которая выполняет теперь функцию подсобки.
— Нет, не туда!
Она вздрогнула дважды: от резкого восклицания и оттого, что я придержал её за руку. Эта кожа…На долю секунды я подумал, будто прикоснулся к увлажняющему крему. Отвратительно.
— Позволь.
Алиса не противилась, хотя и притормозила у двери в комнату, где располагалась собственно студия. Но я мягко потянул её за собой. Всему своё время.
— Сюда.
Я открыл дверь в конце коридора и включил свет.
Есть нечто особенное в месте, где хранится две сотни разнообразных костюмов. Вот они, висят на металлических крючках, вбитых в стену: пёстрые, яркие, такие индивидуальные. Здесь и имитация русских народных нарядов, и белые, как пенопласт, свадебные платья, и древняя Греция (одеяния богов да богинь, как иначе), и набирающий популярность «лифчик-из-шестерёнок» стимпанк, и дворянские наряды девятнадцатого века, и «обычная» одежда, в которой не стыдно пофрантовать на званых вечерах. Её Людмила Карповна привозит из лучших бутиков города каждую неделю. Модные, но ограниченные в средствах обожают фотографироваться в таком look’е на фоне «домашней» обстановки, или какого-нибудь заграничного ресторана. Соответствующих декораций у меня навалом.
«Как много всего появилось…», восхищённо прошептала Алиса, бегая глазами по раскинувшемуся перед ней великолепию. Ноготки непроизвольно впились мне в ладонь. Я вдруг вспомнил, как назвал эту комнату блистательный в своих формулировках Эрих: склад пластмассовых шкур.
— Думаю, понадобится время, чтобы принять решение? — учтиво улыбнулся я, отпуская её руку.
«Д-да…»
И правильно, что сомневаешься! Единственная интрига сегодняшнего дня — это сколько времени пройдёт, прежде чем ты доверишься мнению «специалиста», отправив собственное подальше.
— Ширма вон в том углу, если хочешь что-то примерить. Чувствуй себя как дома!
В её бесцветных глазах шевельнулись искорки.
«Спасибо!»
— Если что, я совсем рядом. Не стесняйся.
«И не подумаю!», рассмеялась Алиса, и я с охотцей подхватил её… веселье. Когда смеяться дальше стало глупо, а пауза затянулась, я с улыбкой указал на полки и ушёл за ширму в другой конец помещения. Здесь располагалось некое подобие кабинета: столик с компьютером, лампа под красным абажуром и вертящийся стул. Надо освежить память насчёт этой Яны… то есть, Алисы. Как её там? Ченкова?