Ускользающий мир
Шрифт:
Она смотрела на него затравленным кроликом, когда губы Феликса медленно приближались к ее, а потом не выдержала и отшатнулась, густо покраснев. Мужчина тут же отступил, не настаивая.
— Уже поздно, — он глянул на настенные часы. — Ты можешь остаться у меня.
— Я? — Ия испугалась еще больше, в панике выискивая взглядом сумку и пальто.
— Ия, если ты не хочешь, то ничего не будет. — Тихо произнес Феликс. — У меня две спальни.
Она, кажется, колебалась, потом кивнула. Когда девушка поднялась на второй этаж в пустую спальню, когда-то принадлежащую Рите, Феликс
РОМАН
"Суд идет!" засветились над экраном крупные буквы.
Роман задремал на другом конце дивана, опустив голову на грудь, а я все еще как прикованная таращилась в необыкновенное «видение». Приглушенный звук все равно эхом разносился по пустому дому. Часы на стене словно застыли стрелками на бесконечной середине ночи, и мне казалось, что утро никогда не наступит.
Над экраном появилась хорошенькая ведущая в красивом синем платье и с профессиональной улыбкой принялась вещать:
— На этой неделе прошел очередной суд над теми, кто переступает свод законов и позволяет себе устраивать стычки, грозя мирным обывателям. На этот раз энергетический бой произошел за городом и закончился плачевно для двух хранителей. Андро, невольному участнику боя, повезло гораздо больше, чем его погибшему соратнику — он выжил и сейчас находится в больнице. — Мелькнула картинка лежащего на больничной койке мужчины. — Виновники стычки предстали перед Судьями. Вашему вниманию мы представляем очередной выпуск программы "Суд идет!"
Камера показала огромный зал, похожий на амфитеатр, множество шумящих зевак, а потом нацелилась на людей, стоявший на высокой сцене под судейским балконом.
Я почувствовала, как у меня похолодели руки, а сердце подскочило к самому горлу.
Люк выглядел великолепно в строгом дорогом костюме, на устах мужчины застыла незнакомая саркастическая улыбка. Сглотнув, я прикрыла рот ладонью, руки тряслись. Рядом с ним показали высокую стройную девушку с длинной светлой косой. В ней я узнала сегодняшнюю незнакомку, стучавшуюся в окно моей машины.
— Как можно сделать вид, что ты взял меня в заложницы?! — Ее голос сорвался. От возмущения лицо заалело, в глазах стояли слезы.
Голос за кадром снова что-то разъяснял, но я уже не слышала его. Я видела лишь Люка, холодного, надменного, чужого. Вот он небрежно взмахнул рукой, очевидно, отмахиваясь от очередных обвинений, и из-под манжеты рубашки, перехваченной рубиновыми запонками, показалось запястье, обмотанное тонким шнурком с крошечным гладким медальоном.
— Какое совпадение — у вас с ним одинаковые медальоны. — Вдруг услышала я Романа, и от неожиданности буквально подскочила, пытаясь переключить канал. Но словно в насмешку палец никак не попадал в нужную кнопку, лишь прибавляя звук и делая его почти невыносимо громким. Не справившись, я совсем отключила видение и только потом решилась посмотреть в сторону проснувшегося парня.
Он, нахмурившись, пристально смотрел в мое лицо.
— Ловец энергии Люкки Романова. — Кивнул Роман.
Я молчала, кусая губу.
— Если ты мне не расскажешь, во что меня втягиваешь, то
— Я не знаю во что. — Прошептала я, не глядя на него.
— Что значит — не знаешь?! — Роман бешено вскочил на ноги и ткнул в меня пальцем. — Люкка Романов — это имя известно теперь всему городу. Любимец Оскара, отца преступного Семейства, все только могут догадываться, какую работу он делал для него. Не нужно врать, что ты не знаешь его!
— Он ввалился в мою квартиру. — Правда давалась с трудом, молчать оказалось гораздо проще. — Ночью. Раненный. Потом снова появился, и снова… — Мне перестало хватать воздуха, пустота внутри стала угрожающе разрастаться. — Ты пойми, для меня он… Он спас мне жизнь.
Но разнес мое привычное комфортное существование на мелкие части. Неожиданно из горла вырвался всхлип. Я не собиралась оправдываться за то, что не считала грязным или неправильным. Возможно, Люк — чудовище, но в моем личном маленьком мирке он был царь и бог, и неважно, что он сделал мне больно. Глупое сердце все равно ноет, не подчиняясь самым трезвым, но бесполезным измышлениям рассудка.
— Они тебя перетащили сюда из-за него, так ведь? — Тон Романа изменился, становясь почти сочувственным. — И ты можешь его простить за такое? Ты осталась здесь одна, выкинутая в чужой мир. Я не понимаю.
— И не надо. — Только отозвалась я, поднимаясь и натягивая пальто.
— Ты куда собралась? — Голос Ромы прозвучал удивленно.
— Ты же сказал, чтобы я выметалась. — Я похвалила себя за то, что сумела не разреветься от безысходности.
— Издеваешься? — Он отнял у меня подхваченную с пола сумку. — Думаешь, я упущу шанс выяснить, что привлекает женщин в плохих парнях.
Я широко ухмыльнулась:
— Именно то, что они плохие парни.
— Обещаю, что больше не спрошу о нем. — Он комично прижал мою сумку к своей груди.
— Обещаю, что завтра утром не буду пытаться пожарить тебе яичницу.
РОМАН
До самого утра у него не вышло заснуть, Роман сидел на диване, бессмысленно пялясь в надоевшее до зубного скрежета видение. С того момента, как он ускользнул от хранителей, он только и делал, что смотрел программы в этом чужом коттедже, пустующем уже несколько месяцев. Хозяева уехали, он знал, ведь дом его матери и отчима находился, в общем-то, неподалеку отсюда. Стоило выбраться в город, как он вверг в себя в чужие неприятности. Необъяснимое даже самому себе благородство, ведь он из своих проблем никак не мог выбраться.
В первый момент побег показался ему захватывающей игрой, но, когда в дом его приятеля, где Роман прятался, среди ночи ворвались вооруженные призмами хранители, игра превратилась в смертельную гонку. Роман не понимал, почему они преследуют его, а выяснять соблазна не возникало.
Он остался один, без помощи и идей, не в состоянии скрыться из города. Его способность забирала слишком много энергии — заряженного ловца хватало всего надвое суток. Соваться в хранилища он, конечно, не мог, а потому подзаряжался в подпольной конторке, платя втридорога.